|
 |
Рассказ №16173
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 09/02/2015
Прочитано раз: 30160 (за неделю: 82)
Рейтинг: 81% (за неделю: 0%)
Цитата: "Внутри себя подумав, что спасло Айни лишь то, что она не сообщила никому о своём Дне Без Умолчаний заранее. Иначе девчонку завалили бы столь грязными вопросами, что ей бы пришлось либо нарушить данный себе же зарок - к чему она, как Кир уже успел понять, относится крайне серьёзно, - либо смириться с полной и окончательной скомпрометированностью перед всем мирозданием...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
- Ты думаешь, легко всегда говорить правду? - игриво поинтересовалась Айнике, чуть взболтнув ножкой.
Жест сей получился у неё на редкость двусмысленным, столь же элегантным, сколь и манящим. Кирилл невольно залюбовался своей черноволосой спутницей с дивным прибалтийским именем, полусидящей рядом на широких перилах моста.
Своей - сказано, пожалуй, с перехлёстом.
Кир сам был по сути не более чем случайным спутником этой необычной особы с широчайшим кругозором и чудным смешанным мировоззрением.
Как обычно завязываются знакомства в наше время? Пара реплик на киберпанковском форуме, пара реплик на литературном.
Знакомство с блогом и с фотографиями: "Ух ты, это же симпатичная девушка".
Затяжная переписка в чате: "Мечтаю поболтать с тобой до боли в пальцах".
Приглашение на вечеринку ради развиртуализации. Куда было приглашено, помимо Кирилла, ещё несколько знакомых Айни из Мировой Паутины.
Пространные философические беседы.
О чём?
О самых разных вещах. Айни была девушкой не вполне обыкновенной, вводя в круг своих увлечений как эсперанто и алхимию, так и киберготику с дзэн-буддизмом. Чего не было в этих беседах - так это романтики.
Чему он, надо сказать, отчасти был даже рад.
Сыч вроде Кирилла ещё мог легко и непринуждённо изображать из себя яркую оригинальную личность в Цифровой Паутине - в реале же попытка подбить к кому-то клинья или проявить минимум качеств мачо была бы для него перебором.
Быть может, перед встречей в оффлайне он ещё и надеялся на нечто романтическое или пикантное.
Быть может.
Но очень скоро выяснил, что сам по себе факт общения с приятной внешне девушкой - которая при этом от него не шарахается - вгоняет его в столь сильный стресс и при этом в столь сладкий мандраж, что лучше пока и не помышлять о большем во избежание перегорания пробок.
Так что общение их было просто дружеским трёпом. И это, повторим, Кириллу нравилось - даже этого для его изрядно одичалой психики было едва ли не чересчур много.
И, чёрт, ему и вправду было интересно разговор за разговором постигать внутренний мир Айнике. Пусть даже и отвлекаясь подчас на нечто иное.
К примеру, на вид её прелестной покачивающейся ножки, туго обтянутой чёрной тканью брюк.
Айни вообще любила одеваться по-деловому.
- Не знаю, - он смущённо кашлянул, отводя взгляд. - Мне как-то не доводилось прибегать к столь своеобразным и извращённым методам суицида.
Она, похоже, восприняла эту вымученную шуточку совершенно всерьёз.
- Люди просто привыкли прятаться за ложью, привыкли скрываться даже от самих себя, стесняться своего истинного обличья. Один американский психолог, - Айнике взмахнула длинными чёрными ресницами и покосилась куда-то в сторону ясного весеннего неба, - даже подсчитал, что за день каждый человек врёт не менее двадцати раз. Причём первые раз или два - ещё даже до утреннего прихода на работу.
- Естественно, - Кирилл чуть улыбнулся. - Просыпаешься по звонку будильника. "Доброе утро" - уже заведомая ложь.
Айни такая забавная. Кибербуддистка, дзен-террористка и идеалистка в одном флаконе.
И она как будто з а р я ж а е т. Чем-то, сродни озону пронизывающим воздух вокруг неё.
- Вот смотри, - она провела в пространстве рукой. Её и без того всегда ясное и чистое личико, обрамлённое по-мальчишески короткой чёрной стрижкой, стало в этот миг особенно ясным и одухотворённым. - Что будет, если отказаться от лжи и умолчаний?
- Третья Мировая Война? - полушутя предположил Кир.
Айнике нахмурилась; ему показалось на миг, что он только что утерял в её глазах пару баллов. Впрочем, похоже, она просто нырнула в задумчивость.
- Люди напрасно завышают значимость собственных мелких тайн. При этом практически каждый считает себя намного хуже других. Реально же, - голос её так понизился, как будто она просто размышляла вслух, - все эти грязные тайны и смешные страхи ничего не стоят.
Она подняла взгляд на него.
- Я однажды устроила себе день без речевых запоров. Я вообще стараюсь не лгать, но в тот день я отказалась даже от умолчаний, от вежливой риторики в ответ на прямые вопросы, от чего бы то ни было в этом духе. Результат? - Айнике приглушенно фыркнула. - Люди просто принимали это за шутку, или за экстравагантную манеру самовыражения. Немного обидно даже. Никаких суровых последствий, о которых стоило бы говорить.
Кирилл с трудом удержался от комментария.
Внутри себя подумав, что спасло Айни лишь то, что она не сообщила никому о своём Дне Без Умолчаний заранее. Иначе девчонку завалили бы столь грязными вопросами, что ей бы пришлось либо нарушить данный себе же зарок - к чему она, как Кир уже успел понять, относится крайне серьёзно, - либо смириться с полной и окончательной скомпрометированностью перед всем мирозданием.
По мосту мимо них прошёл человек в мешковатом сером костюме, волоча за собой странную полутележку, опирающуюся парой колёс на асфальт.
Грибник?
- Ты, кажется, не веришь мне, - покосилась в его сторону Айнике.
- Почему? - слегка смутился Кир. - Верю, просто...
- Ну да, конечно. Сколько раз это замечала: отсутствующий взор и нежелание спорить с сумасшедшей. Действительно, о чём ещё со мной спорить?
Щёки Айни чуть раскраснелись, в глазах проявился лёгкий, но злой блеск.
- Не знает жизни. Неопытная девчонка. Не хлебнула мрачных тайн и чёрных бездн.
- Я не говорил этого, - сглотнул комок в горле он.
- Но думал.
Взгляд Кира неловко упёрся в серый асфальт моста. Айнике ни разу при нём не впадала в подобное состояние. Можно ли ещё сказать хоть что-нибудь, что как-то бы исправило положение?
- Просто, - нерешительно кашлянул он, - то, что ты говоришь, звучит очень непривычно... для большинства.
Айнике подняла взгляд.
- Для большинства.
В глазах её уже не было злого блеска. Видимо, она вспомнила, что по заветам своего дзэн-буддизма должна всех любить и всех принимать - или даже, кто знает, экстренно применила какую-нибудь из своих восточных практик для мгновенного овладения собой?
- А для тебя? - Её невероятно чистые и глубокие глаза изучали Кира, он почти тонул в них, не в силах и моргнуть. - Для тебя ведь это тоже лишь теоретические рассуждения, и не более того?
Молчание могло быть подобным гибели.
- Ну, - вновь кашлянул Кирилл, - на практике я такого и вправду не пробовал.
- Хочешь проверить практически? - На губах Айнике возникла горькая усмешка. - Задавай любые вопросы. Проверяй наличие барьеров.
- Вот уж нет, - закрутил он головой так поспешно, что на миг испугался, как бы не отвалилась шея.
Она вновь взглянула ему в глаза.
- Да, пожалуй. Едва ли ты осмелишься. Тогда тебе не понять - ведь проверить на себе самом ты тогда тем более едва ли сможешь.
Айни отвела взгляд в сторону, и у Кира возникло жуткое чувство, что странная ниточка, несколько мгновений назад возникшая между ними, стремительно угасает.
- Ну, отчего же, - произнёс он поспешно. Отчасти из-за страха передумать. - Почему бы не провести эксперимент?
Взгляд Айнике опять встретился с его.
- Тебе это нужно? - Она внимательно рассматривала Кира, словно окутывая незримым одеянием своих флюидов. - Людям свойственно возводить множество барьеров, как снаружи, так и внутри себя. Я заранее знала об этом. Сформулировала для себя условия, чтобы не оставить почвы для самообмана... не утаивать правду в ответ на прямой вопрос... не молчать в ответ больше трёх или пяти секунд... не уходить в словесные лабиринты. - Губы её вновь искривились, сложившись в странную рассеянную улыбку. - Я была к этому готова. Но готов ли ты?
Она не сводила с него взгляда.
- Если нет, то лучше не начинать. Покормим птиц... - тут Айни всё же отвернулась, уделив толику внимания мерцающей под мостом речной глади.
Кирилла озарило нехорошее ощущение, что если он откажется от её предложения - или если провалится по назначенным ею меркам? - что-то может навеки измениться в их вроде бы лишь чисто дружеских отношениях.
Или слово "лишь" тут неуместно?
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|
 |
 |
 |
 |  | Я попросил своего отца лечь спиной на пол. Над ним поставил Светку на колени и затем опустил её тело ему на живот. Мужской член сразу оказался в уже раздолбанном влагалище. Дядя Саша тоже встал на колени и, уже самостоятельно удерживая в нужном положении голову дочери, продолжил насаживать на свой член её алый рот. Я же расположился позади Светки и осторожно ввел свой член в её задницу. Мужчин такой расклад явно возбуждал. В результате каждый кончил по два раза, сменив во второй раз лишь позицию. Я кончал уже в рот, мой отец - в задницу, а дядя Саша оплодотворил дочкино влагалище. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Он уже снял трусы, и начал тыкать мне свой вонючий хер. Я упиралась, как могла, орала как резанная, что даже услыхали рабочие с трассы. Трое парней такие крепкие мускулистые подоспели вовремя, когда этот скот пытался мне в рот его затолкать. Конечно, они ему крепко поддали. А меня ещё больше начало трясти от истерики. И один из них стал успокаивать, и наглаживать меня. Я видела, как те затащили таксиста и начали его сами насиловать. Оказалось они бывшие зеки. И я толи с испугу, толи в знак благодарности ответила ему своей лаской, и он воспользовался этим. Представляешь он отимел меня прямо на капоте машины. И что самое противное, я ни стала сопротивляться, напротив, мне это даже нравилось. |  |  |
|
 |
 |
 |
 |  | Вот - лето... к нам в гости приехали родственники, и с ними смазливый, на девчонку похожий Славка - их сын; мы со Славкой ровесники, - вечером Славку, который мне сразу же понравился, определяют спать со мной вместе - на одной тахте, благо тахта в моей комнате широкая-преширокая, и, едва наши мамы выходят, пожелав нам спокойной ночи, Славка тут же придвигается ко мне близко-близко, отбрасывая в сторону свою простыню; "Ты с кем-нибудь долбишься?" - шепчет он, блестя в темноте глазами; вопрос застаёт меня врасплох, - я ни с кем не долблюсь, но сказать об этом Славке честно у меня почему-то не поворачивается язык, и я неопределённо хмыкаю в ответ - хмыкаю так, чтоб это хмыканье не было похоже ни на утверждение, ни на отрицание; но Славку такой мой невнятный ответ явно не удовлетворяет, и он, совершенно не церемонясь с моими чувствами, спрашивает снова - переспрашивает, поясняя: "Я не понял, что ты сказал"; хуже всего, когда правду не скажешь сразу, а тебя начинают пытать - начинают выспрашивать-уточнять, и тогда приходится изворачиваться... вот это хуже всего!"Я сказал, что да... было несколько раз", - вру я, чтоб не выглядеть в Славкиных глазах полным отстоем; "Я тоже... ну, то есть, тоже - несколько раз, - шепчет Славка, обдавая моё лицо горячим дыханием; я лежу на спине, повернув к Славке голову, в то время как он, приподняв голову - опираясь щекой о подставленную ладонь, нависает надо мной, глядя на меня сверху вниз. - А когда нет девчонки - когда без девчонки... ты в таких случаях что делаешь?" - неугомонный Славка бесцеремонно атакует меня новым вопросом: вдруг выяснятся, что смазливый Славка на девчонку только похож, а характер у него напористый, мужской - в характере Славкином ничего девчоночьего нет; "Я? Ничего я не делаю... а ты?" - я, пробормотав первые пять слов, возвращаю Славке его же вопрос, и голос мой, когда я спрашиваю "а ты?", звучит уже совершенно по-другому - отчетливо и внятно; "Когда нет девчонки? Ты это имеешь в виду?"- горячим шепотом уточняет Славка, глядя мне в глаза; "Ну-да, - шепотом отзываюсь я. - Когда нет девчонки... "; и здесь Славка произносит то, что я в то время не смог бы выговорить ни под какими пытками, - всё так же глядя мне в глаза, Славка говорит: "Когда нет девчонки, я это делаю с Серёгой... " - Славка, мой ровесник, лежащий рядом, говорит мне "я это делаю с Серёгой", и я чувствую, как у меня от неожиданности приливает к лицу кровь; "Как - с Серёгой?" - шепчу я вмиг пересохшими губами; член мой, наполняясь саднящей сладостью, начинает стремительно затвердевать; "Обыкновенно, - шепчет Славка. - Так, как будто с девчонкой... "; я молчу, невольно сжимая мышцы сфинктера, - я смотрю Славке в глаза, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал; "А Серёга... это кто?" - не узнавая своего голоса, я выдыхаю шепотом один из миллиона вопросов, которые хаотично возникают - роятся - в моей пылающей голове. "Серёга? Мой одноклассник. Мы дружим с детского сада, - отзывается Славка и тут же, не давая мне времени осмыслить эту новую информацию, задаёт свой очередной вопрос: - А ты что - никогда не пробовал?"; "Что - не пробовал?" - шепчу я, не слыша своего голоса; "Ну, как я... с пацаном, - Славка смотрит в мои глаза неотрывным взглядом; и горячее его дыхание щекотливо касается моего лица. - Никогда не пробовал?"; "Никогда", - еле слышно отзываюсь я; член мой, распираемый изнутри, в трусах гудит, и я, глядя Славке в глаза, то и дело с силой сжимаю мышцы сфинктера - мне хочется сжать, стиснуть горячий член в кулаке, но Славка лежит рядом, и делать это при нём мне кажется совершенно невозможным; "Мы можем попробовать... если ты хочешь", - шепчет Славка таким тоном, как будто предлагает мне прокатиться на велосипеде; я лежу на спине со сладко гудящим членом, и сердце моё колотится так, что мне кажется, что бьётся оно у самого горла; я снова - делая это непроизвольно - облизываю горячие сухие губы; "Ты что - пидарас?" - шепчу я, причем слово "пидарас", обращенное мной к лежащему рядом смазливому Славке, возбуждает меня почти так же сильно, как само Славкино предложение, - в интонации моего голоса нет ни обвинения, ни насмешки, ни страха, а только одно обжигающе горячее, почти телесно ощущаемое любопытство; "Почему пидарас? Я делаю так, когда нет девчонки... и ты так можешь делать, когда нет девчонки. Любой так может делать, когда нет девчонки, - объясняет мне Славка, и я, глядя ему в глаза, не могу понять, говорит он про девчонок серьёзно или это у него такая уловка. - Что - хочешь попробовать?" - шепчет Славка; я невольно облизываю пересохшие губы; "Ну, давай... если ты сам хочешь", - отзываюсь я, причем последние три слова я добавляю исключительно для того, чтобы вся ответственность за подобное поведение была исключительно на Славке; но Славку, кажется, совершенно не волнует, на ком будет "вся ответственность", - сдёргивая с меня простыню, он тут же наваливается на меня своим горячим телом, вжимается в меня, раздвигая коленями мои ноги, и я чувствую, как его напряженно твёрдый - волнующе возбуждённый - член через ткань трусов упирается в мой живот... ох, до чего же всё это было сладко! Ни орального, ни анального секса у нас не было, и даже более того - сама мысль о таких более интимных формах наслаждения нас почему-то ни разу не посещает, - две недели дядя Коля, тётя Света и Славка гостят у нас, и две недели мы со Славкой каждый вечер перед сном, приспуская трусы, поочерёдно трёмся друг о друга возбуждёнными члениками, мы обнимаем и тискаем друг друга, содрогаясь от мальчишеских оргазмов... и что это - форма совместной, ни к чему не обязывающей мастурбации или один из явно "голубых" эпизодов на пути к будущей идентификации себя как любителя своего пола - я особо не думаю, - делать то, что делаем мы, в кайф, и это - главное; главное - удовольствие, а не слова, которыми оно называется... |  |  |
|
|