Рассказ №14409

     И одновременно - проскользнула ладонью под трусики чуть ли не целиком, невольно натянув их ткань изнутри так, что та вздулась над промежностью неровным пурпурным колоколом, проникнув указательным и средним пальцем поглубже меж складочек чувствительного треугольничка.
     Не удержавшись, она всё же застонала.
     Чуть-чуть.
     У Кости по-сумасшедшему блестели глаза. Чувствуя себя шалавой, переступившей последнюю черту, Катя с демонстративной медлительностью привстала и чуть потянула изнутри пурпурно-алый колокол трусиков. Ленточка медленно двинулась вперёд, сползая вниз по её коленкам.
     Возвратив руку на её положенное место под платьем и чувствуя себя уже не просто какой-то там третьеразрядной шалавой - путаной, куртизанкой, гейшей? - Катя протолкнула пару пальчиков под обезумевшим взглядом Кости в собственную укромную пещерку, то ли производя, то ли изображая попеременные толчки, а третьим пальчиком продолжила ласкать складочки клитора, вначале неторопливо, но потом быстро, всё быстрее и быстрее.
     Запрокинув голову назад, с новой силой осознав, чем именно - и на глазах у кого именно - она сейчас занимается, Катя глухо застонала.
     Утопив все три пальчика поглубже в собственную алую плоть, застонала ещё громче.
     Стон перешёл в крик...
     Алое, жаркое, жгущее её изнутри пламя дошло до критического порога и теперь раздирало её на мелкие части цепочками взрывов...
     Она хватала ртом воздух, чтобы застонать, и после этого захватить ртом свежую порцию воздуха...
     Будто бы продираясь сквозь бурю, сквозь смерч, сквозь огненное торнадо, она не заметила сама, как водовороты пламени и ураганы обжигающих чувств остались позади, оставив после себя лишь муть в глазах и полную неспособность осознавать происходящее.
     Дезориентацию.
     Она продолжала по инерции ловить воздух ртом, стараясь не пересекаться взглядом с Костей, который скрестил ноги так, чтобы по возможности не выдать состояние собственных брюк. Коснувшись, словно в затуманенном состоянии рассудка, края собственного платья, Катя апатично отдёрнула руку - всё равно уже нет смысла его поправлять.
     И, неожиданно для самой себя, заслонила ладонью глаза. Её пробила нервная дрожь.
     Она всхлипнула.
     - Эй. Что с тобой? - Костя явно ничего не понимал. - Прости, пожалуйста. Я не хотел...
     Ей хотелось сказать что-нибудь вроде "Ты здесь ни при чём". Однако членораздельно говорить сейчас она не могла, в результате попытки же её всхлипывания стали лишь громче.
     - Пожалуйста, не надо. - Костя тем временем неведомым образом оказался совсем рядом с ней. Полуобнимая её за плечи, он гладил её по шее, по волосам. - Ну не плачь.
     Она уткнулась носом ему в грудь. Её продолжали сотрясать рыдания, но от близости Кости по жилам её непроизвольно разливалось ощущение теплоты и покоя.
     - Теперь... ты будешь считать меня шлюхой, - проговорила она.
     Костя поцеловал её в лоб.
     - Я буду считать тебя странной сумасшедшей девчонкой. Самой странной и самой сумасшедшей из всех, кого я знаю.
     Сказанное скорее всего было цитатой откуда-то, слишком по-книжному оно прозвучало. Но сейчас это успокоило Катю.
     - Правда? - Губы её дрогнули.
     - Честно.
     Он поцеловал её вновь, теперь уже в самый уголок только что дрогнувших губ.
     - Знаешь, я всегда считал тебя странной. Но чтобы настолько...
     - Меня? - Катя кинула на него недоверчивый взгляд.
     - Тебя.
     - Почему это?
     - Ты... - Костя подбирал слова, - всегда держалась отдельно. Высокомерно так. Сидишь себе со своей книжкой, фиг тебя разберёт, что у тебя внутри.
     Он смущённо кашлянул, видимо, засомневавшись, является ли слово "фиг" достаточно цензурным для разговоров с девчонкой.
     Или - для разговоров конкретно с Катей?
     Прижавшись к Косте плотнее, обняв его и чуть передвинув голову, чтобы уткнуться губами в удобную ямочку между плечом и шеей, Катя на миг приоткрыла глаза. Приоткрыв же их, на мгновение невольно окинула взглядом через Костино плечо компьютерный монитор.
     На экране в эту же секунду вспыхнула крупная надпись:
     "Сделай Косте миньет. Прямо здесь и сейчас".
     Несколько мгновений Катя просто смотрела на экран невидящим взглядом, видя, но не воспринимая смысл написанного, - эмоциональные перепады последних минут были слишком суровыми. Однако надпись на экране тут же сменилась другой, написанной более мелким шрифтом, - без сомнения, как и предыдущая, подготовленной заранее:
     "Если ты этого не сделаешь, то Костя узнает кое-что о мотивах твоего поведения. О последствиях ты можешь догадаться самостоятельно".
     Прочитанное даже не обожгло её холодом, даже не особо напрягло какую-то исчезающе тонкую струнку внутри. Возможно, она уже слишком много пережила за этот день.
     Отведя взгляд от экрана, вторая надпись на котором пропала так же бесследно, как и первая, она посмотрела на Костю.
     Ощущая странную смесь робости, стыда и чего-то ещё.
     - Скажи, ты... - Она закусила губу. Страх выглядеть извращенкой всё-таки в последнюю секунду нахлынул на неё, окрасив привычной пунцовой её щёки. - Ты... тебе когда-нибудь хотелось... чтобы девушка сделала тебе миньет?
     Последнее слово она почти выдохнула, стесняясь чётко произнести.
     Костя молча смотрел на неё; глаза его блестели.
     Во взгляде его явственно сражались дикое желание и страх причинить ей боль; страх, что всё снова закончится сдавленными рыданиями - рыданиями, которые ему еле удалось успокоить. Катя вдруг осознала то, что втайне от себя ощущала всё это время при пребывании в Костиных объятиях; значительное напряжение плоти там, где торс Кати гибко прильнул к низу Костиного живота. Всё это время Костя дико, неистово физически желал её, но старался не проявлять этого.
     Не дожидаясь ответа, Катя наклонилась к поясу Костиных брюк.
     Протянув руку к молнии на джинсах своего одноклассника, примерная ученица восьмого класса Екатерина Щеглова - прямо под недрёманным оком веб-камеры - потянула язычок вниз. После чего, проскользнув пальцами под резинку едва ли не лопающегося изнутри белья, высвободила рвущийся наружу орган - и, мимолётно облизнувшись, коснулась его слегка увлажнёнными губами. Чуть приоткрыв губы, провела по головке кончиком языка.
     Вкус крайней плоти показался ей солоноватым.
     Костя испустил невольный стон; рука его, метнувшись вниз, легла на Катин затылок и безотчётно потеребила волосы.
     Внутренне улыбнувшись умиротворённой и в то же время сардоничной улыбкой, ощущая себя шлюхой, гейшей, гетерой и куртизанкой одновременно, Катя приоткрыла рот чуть шире и приняла в себя туго трепещущий орган на целых две трети, если не более. Язык её гулял по пульсирующей плоти от головки до основания, выписывая причудливые виражи.
     Где-то ей доводилось встречать сравнение языка при данном занятии с "крыльями мотылька".
     Что ж, в данном случае это был явно сошедший с ума мотылёк.
     То носящийся вперёд, то перепархивающий назад, то садящийся на головку, то щекочущий нежную крайнюю плоть снизу, то поднимающий лёгкий ветерок своими крылышками в районе мошонки...
     Костя вновь застонал.
     Ещё громче.
     Пальцы его непроизвольно сжались на затылке Кати, словно стремясь прижать её голову плотнее к себе, нанизать её на пульсирующий от внутреннего жара орган как сосиски на шампур.
     "Грязная шалава", - промелькнуло в Катиной голове...
     И, ощущая, что рот её и её горло заполнены до отказа, она принялась совершать головой мягкие, дёргающие движения то вперёд, то назад, - подмахивание, так вроде бы это называется в порнорассказах, или она опять что-то путает? Рука Кати нашарила колышущуюся Костину мошонку и принялась ласково массировать её; при этом Катя ускорила движения головой.
     Тело Кости свёл резкий спазм.
     Он глухо застонал, стиснув ещё крепче пальцы на Катином затылке; одновременно с этим Катя ощутила, как рот её наполняется чем-то липким и сладким.


Страницы: [ 1 ]

Читать из этой серии:

Читать также:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.