|
 |
Рассказ №11495
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 18/03/2010
Прочитано раз: 35421 (за неделю: 79)
Рейтинг: 85% (за неделю: 0%)
Цитата: "Он с огромным упоением смотрел в бездонные лучистые глаза наложницы, на неожиданно дрогнувшие мягкие губы, на чёрный завиток волос, лежавший у гладкого виска, на маленькие уши, которые были настолько тонки, что даже просвечивали как пергамент...."
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
Император просыпался: сладко потянулся, откинул к ногам две подушки, которые обнимал во сне, медленно покрутился в мягкой полусонной истоме вправо-влево по широкой постели и открыл глаза.
Дверь спальни отворилась, и смело вошёл всё тот же слуга, который будто наблюдал сквозь дырочку в стене, чтобы вовремя увидеть пробуждение императора и появиться без малейшей задержки.
В руках слуги находился круглый деревянный поднос, на котором лежало жёлтое большое полотенце, стояла маленькая кастрюлька из серебра с белым жидким мылом, а так же открытые плошки с разноцветными мазями.
Босые ноги мелким дробным шагом прошлись по ковру, слуга осторожно открыл невидимый полог углублённой в стене ниши и вошёл туда, готовясь к водным императорским процедурам.
В дверях спальни появилась крохотная собачонка и сразу поняла, что хозяин проснулся, она пискляво залаяла и подбежала к его постели, желая забраться наверх. Император улыбнулся, продолжая лежать, и опустил руку вниз, а собачонка тут же прыгнула на ладонь и вознеслась наверх, с восторгом крутясь на груди императора и стремясь лизнуть его в нос. Император смеялся задорным утренним смехом, пряча лицо, но вскоре сжалился над своим питомцем и покорно подставил ухо.
Слуга смело подошёл к постели, не смотря на затянувшиеся ласки, и привычным движением протянул обе руки.
Император шикнул на собачонку и строго приказал:
- Всё! Хватит! Лежать!
Она поняла, быстро отскочила в дальний угол пастели и легла на середину подушки, глядя на хозяина блестящими глазками.
Император приподнял одеяло, сел, положил ладони на крепкие протянутые руки слуги, опёрся и встал - на нём была длинная ночная рубаха, застёгнутая спереди на большие пуговицы.
Сунув ноги в жёлтые сандалии, император размеренным шагом двинулся к окну, проворный слуга заспешил следом, опередил и раздвинул перед ним чёрный тюлевый занавес, что явилось условным знаком для придворных музыкантов.
Небольшой оркестрик, стоявший в саду около статуи Будды, тут же заиграл любимую мелодию, услаждая слух императора. Тростниковая флейта Мабу, струны Пипа и Цинь, удары барабана Баньгу и трещотка Хва создавали прекрасное настроение.
Император был очень доволен, даже кивал головой в такт ударным нотам и смешно шлёпал губами, напевая мелодию. Бодрый и весёлый он вскоре отвернулся от окна и направился в комнату водных процедур, а звуки оркестра сразу затихли.
Зашторив окно, шустрый слуга заскользил по ковру, обогнал императора и стоял уже первый у большого таза с водой.
Остро почуяв запахи мазей, собачонка чихнула, подняла голову и стала слушать, как плескалась вода, как фыркал хозяин, как затем резко и часто застучали ладони по голому телу, отчего запах мазей начал источать ещё больший аромат и заставил снова чихнуть собачонку.
- О-хо-хо! А-ха-ха! - покрикивал император, с удовольствием принимая массаж от сильных рук своего слуги. - О-хо-хо! А-ха-ха!
Когда он появился в спальне, укутанный сверху донизу длинным жёлтым полотенцем и похожий на огромный кокон большого насекомого, собачонка мигом опустила голову и прикинулась спящей.
Распаренный горячей водой и пахучими растирками император приятно отдувался, присев на край постели.
- Ван Ши Нан, - сказал он спокойным, умиротворённым голосом, - пригласи мою наложницу Юй Цзе, она где-то здесь за дверью, а ты пока свободен.
Мохнатая бровь слуги резко вздёрнулась и застыла, хитрый китаец кивнул, поднёс ладони к лицу и вышел.
Император осторожно покосился на хвостатого питомца.
Казалось, собачонка безмятежно спала на мягкой подушке, потому что её чуткие уши совсем не шелохнулись, когда открылась дверь и вошла Юй Цзе.
Она была очень стройной, лёгкой и милой девушкой - словно очаровательная игрушечка, одетая в яркое кимоно. Юй Цзе робко шагнула, наклонила голову, подняла к чистому личику маленькие ладошки и встала, ожидая приказаний.
- Подойди ближе, глупышка, - ласково протянул император. - Ты разве не поняла, зачем я позвал тебя?
- Поняла... - стеснительно ответила она, но будто не ответила, а прозвенела нежным колокольчиком, продолжая стоять.
- Ну, иди же, одень меня, я жду, - и он поднялся с постели в своём жёлтом "коконе".
Не смея ослушаться, она ещё ниже опустила стыдливый взгляд, поплыла воздушной походкой по ковру и замерла напротив императора.
- Юй Цзе, - всё так же ласково попросил он, - пожалуйста, подними лицо и погляди на меня.
Юй Цзе боязливо подняла лицо - на нём был явный испуг перед страшной пропастью, куда хотел толкнуть её император.
Он с огромным упоением смотрел в бездонные лучистые глаза наложницы, на неожиданно дрогнувшие мягкие губы, на чёрный завиток волос, лежавший у гладкого виска, на маленькие уши, которые были настолько тонки, что даже просвечивали как пергамент.
Император медленно опустил вожделённый взгляд на девичью грудь, она отчётливо и упруго рисовалась под лёгким кимоно.
Одним словом, юная наложница источала тот магический запах созревшего молодого злака, который прошиб все конечности императора мелкой нервной дрожью.
- Моё платье... за ширмой... - сказал он и кивнул в сторону.
Около постели стояла шёлковая ширма в золотых узорах. Юй Цзе подошла к ней и развернула её, там были развешаны на бамбуковых вешалках атрибуты императорского платья: широкие атласные штаны, длинные гольфы-носки, нательная манишка, красный шарф и само платье, блестящее редкими драгоценными камешками. Юй Цзе прихватила сначала только штаны и хотела идти к императору.
- Глупышка... - усмехнулся он. - Ты будешь одевать меня прямо на это полотенце? . .
Она опомнилась, засуетилась, повесила штаны обратно и заспешила к императору, руки неуверенно потянулись к полотенцу, желая снять его, но тут же отпрянули назад.
- Ну, смелее... - нетерпеливо сказал он и теперь добавил повелительным тоном. - Освободи же меня! Я уже высох! И вообще подойди ближе!
Подойдя к императору совсем близко, Юй Цзе стала быстро раскручивать жёлтое полотенце. Когда его тело полностью оголилось, наложница испуганно замерла, и взгляд её намертво приковало то самое место, что находилось ниже живота - большое и сильно возбуждённое...
Я увлечённо стучал по клавишам компьютера, буквы скакали и собирали мои мысли на белой странице монитора в яркие, звучные предложения, а губы безустали шептали и шептали: "... наложница испуганно замерла, и взгляд её намертво приковало то самое место, что находилось ниже живота - большое и сильно возбуждённое...".
- Костик, какой же ты противный... - жалобно застонал сонный Оленькин голос. - Сегодня же суббота, ещё так рано и темно... а ты стучишь-стучишь по своим клавишам: бубнишь-бубнишь...
Я быстро выключил настольную лампу и зашептал в густую темноту:
- Спи-спи, я буду очень тихо.
- Какой тут "тихо"... - капризничал голос. - Ты же есть враг всего спящего народа... Неужели после вчерашней гулянки у тебя голова не болит? . .
- Не болит. У меня - вдохновение.
- Какое вдохновение, Костик? . . Вы же вчера с папашей и водку, и коньяк дули, ой-ей-ей...
- Я сам удивляюсь, и голова чудесно работает.
- Зато у меня чудесно трещит... Ой-ёй-ёй...
- У тебя-то с чего? С двух бокалов шампанского?
- Не с двух бокалов, а почти с двух бутылок...
- А-а-а, то-то, - протянул я, - одних газов наглоталась, а тебе коньячка предлагали, а ты: "Шампусик! Шампусик!".
- Ага, "коньячка" , чтоб меня совсем погубить, да?! Советчик нашёлся! Я щас тебя и твой компьютер подушками закидаю!
Оленька закрутилась, зашуршала, и в мою голову действительно шмякнулась подушка.
- Эй! - крикнул я. - Между прочим, голова не деревянная!
- Получил?! - засмеялась она. - Щас ещё вмажу, противный писатель!
- Та-а-к! - сказал я, снова зажёг настольную лампу, швырнул обратно подушку и стремительно направился к нашему дивану. - Это кто противный писатель, а-а?! Кто-о-о?! - я быстро оседлал Оленьку и раскинул её руки по сторонам. - Схлопотать хочешь?! - грозно заревел я.
Она запищала, прося пощады:
- Нет-нет, больше не буду, Костик! Ты - классный писатель, умный, современный, прогрессивный! - её чёрные волосы были разбросанные по белой простыне, глаза блестели и часто моргали, а янтарные губы стали тянуться ко мне и теперь уже ласково прошептали с лёгким чувственным придыханием. - Не буду больше... мой милый... мой любимый... милый... любимый...
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также:»
»
»
»
|
 |
 |
 |
 |
 |  | И вот Балтийский вокзал, уже в тамбуре, где все столпились на выходе она незаметно для окружающих, протянула руку и дотронулась до моего паха. И меня прорвало я вдруг невыносимо захотел её, так что уже на улице я разумеется согласился зайти на чашку кофе с коньяком, (вы так замерзли, молодой человек, вам это необходимо). Жила Татьяна, а так её звали рядом на улице Шкапина, так-что через 10 минут мы были в её квартире. Как только мы, сняв верхнюю одежду, прошли в комнату, я буквально набросился на нее, стал неистово целовать её, срывать одежду. Она тоже впилась своими губами в мои, и через пару мгновений я бросил ее на диван и без всяких предварительных ласк, резким движением вогнал свой член в её истекающую соком вагину. Наш первый секс был очень страстным но коротким, мы были слишком возбуждены для долгих игр. Уже через 10 минут мы лежали в обнимку, а моя рука не спеша путешествовала по ее телу. Предаваясь ласкам, мы вели неспешную беседу, я узнал, что Лене оказывается 55 лет, она вдова. Надо сказать, что тело её было просто восхитительно, стройная, изящная, грудь среднего размера, но идеальной формы с обалденными сосками. Оказывается она изрядную часть своих доходов тратит на шейпинг и косметологов, так что ничего лишнего под её бархатной кожей не откладывается. Не одеваясь, мы прошли на кухню, выпили коньячку, и вскоре я почувствовал, что снова хочу её. Я обнял Лену, и мы начали целоваться, наши языки исполняли танец страсти у нее во рту, мои руки мяли её роскошную попу. Мы снова оказались на диване, Лена легла на спину, а я начал массировать ей грудь, гладить ее живот, бедра, мои пальцы проникли в ее киску. Лена тяжело дышала, её соски затвердели, наконец, отстранив мои руки, она положила меня на спину и склонилась над моим членом. Я почувствовал, как её пухлые губки взяли в кольцо мою головку, и мой член погрузился во влажное тепло рта. Через некоторое время неземного удовольствия, она отпустила его и села на меня сверху, я видел восхитительную картину - неземной красоты женщину нанизывающуюся на мой каменный член. Я протянул руки и стал массировать ее соски, гладить её, мять попу. Вскоре она застонала, и в тот момент кода моя сперма бурным потоком заполнила её она закричала, упала на меня и я почувствовал, как сокращается она, внутри сжимая мой стреляющий конец. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Около получаса Максим буравил бедную Полину сквозь крики и реки слёз. Он даже не думал, больно ли ей, какие последствия будут или какая это травма будет для девочки. Словно неутомимый буйвол, он получал своё, засовывая член максимально глубоко. Смачные влажные шлепки и раздавались по всей комнате. Даже звуки проникновения и трения члена внутри были весьма различимы - хлюпанье и чавканье заставляли Полину ужасно краснеть. Она ощущала каждую складку, каждый миллиметр тёплого пениса. Терпкий аромат горячего секса заполнил всю комнату. Плач и крики бедняжки медленно постепенно утихали, силы угасали, а слёзы кончались. И понемногу наслаждение всё же побеждало, вырывая из уст бедняжки милые стоны, которые она всячески пыталась прикрыть. |  |  |
|
 |
 |
 |  | - Опус номер 31. Соната Соль-минор для фортепиано в четыре руки. Часть первая. Vivo non tanto.
|  |  |
|
 |
 |
 |  | 16. По окончании работы надо все прибрать: и работу, и инструмент, и рабочее место; все положить на определенное место, чтобы, принимаясь снова за работу, можно было все найти и чтобы самая работа не опротивела. |  |  |
|
|