|
|
 |
Рассказ №9024
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Пятница, 21/12/2007
Прочитано раз: 110965 (за неделю: 68)
Рейтинг: 79% (за неделю: 0%)
Цитата: "Он снял её ладони с лобка и положил их ей на расцарапанные загорелые коленки. "Погоди-ка!", он быстро поднялся, прошёл к двери и щёлкнул замком...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Во-первых, этот мелкий пиздюк Сенька Борзиков ушёл домой и унёс с собой мяч. Во-вторых, и всё утро то не везло: во дворе крутилась одна мелкашня...
Гуля Калашникова с перекошенной недовольством гримаской на лице проводила взглядом исчезающего в подъезде Сеньку и предложила оставшейся мелочи играть в стоп-карикало на деньги. Малыши обрадовано засопели и полезли в карманы за вкладышами от жевачки "Your 1-st dollar".
И тут, в третьих, нарисовался откуда ни возьмись весь растрёпанный Воробей и сообщила запыхавшимся от стремительного продвижения по жизни в последние пять минут голосом: "Гулька, тама... опять пацаны нашу баньку по. . жгли... и два белобрысых каких-то ещё... "
* * *
Очередь к школьному кабинету биологии состояла из персон-носителей двух видов мировоззрения. Часть особей женского пола тринадцати лет от роду придерживалась той точки зрения, что колоть будут в руку и больно будет не очень. Другая часть была настроена не столь оптимистично и утверждала, что укол придётся всё же на задницу, и спокойно сидеть после этого можно будет лишь на унитазе...
Подошедшая к кабинету Танечка - обладательница батистово-голубого ковбойского галстука на шее и организатор внешкольного досуга учащихся школы - доступно объяснила, что уколов вообще не будет... и все очень обрадовались... а будет общепрофилактический медосмотр... и все очень встревожились...
Атмосфера слухов и внутренней паники охватила весь покоящийся в урочной тишине коридор. Утверждалось, что придётся снимать трусы перед теми дядьками и тётьками, которые сидели сейчас в кабинете и, наверняка, только прикидывались там врачами, а на самом деле всю жизнь мечтали увидеть кого-нибудь без трусов... При этом изначально склонная к пессимизму часть женского общества заявляла теперь, что придётся не только снимать трусы, но и расхаживать полностью голыми между столами с разными представителями медицинских профессий, словно на выставке топ-моделей... Несколько раз предлагалось всем дружно взбунтоваться и сбежать пока не поздно куда глаза глядят, к примеру в кино. Но на прошлой неделе один из девятых классов за поход в кино был морально растерзан объединёнными силами педагогов и родителей, в силу чего для остальных синематограф на данный момент утратил свою привлекательность и актуальность.
Гуле весь этот трёп был полностью до пизды - она стояла, облокотившись на стену, и читала "Дон Кихота" Сервантеса. Уколов она не боялась никогда, а пустую болтовню слегка презирала. Рядом извечно верным пажом её ошивалась Ириска Авицына, которая пыталась донести до подруги хоть осколки народного мнения и возникших дебатов.
"Гуль, а ты снимешь трусы, если скажут? . . А если там дядьки эти увидят? . . Гуль, по правде, скажи а! . . Я - боюсь... Снимешь, а? ... ", доставала взволнованным шёпотом Ирча.
- Сниму, не мешай!
"Да ты чё, Гуль! . . А если увидят? . . А?"
- Пусть видят, Ириска, брысь - мне три страницы осталось...
"У тебя всегда три страницы! . . Гуль, а девчонки говорят, что там на онанизм будут всех проверять... "
- На какой ещё онанизм?
"На простой! Дрочишь ты или нет - сразу узнают! . . Олька Стасова рассказывала, что у неё старшая сестра пошла к гинекологу и там сразу все сразу узнали, что она онанистка и дрочит... и матери потом рассказали... и мать полдня за Олькиной сеструхой по району с авоськой моталась, кричала "Убью, прошмандовка!"... ну ты знаешь тёть Катю - у ней запросто... "
В это время открылась дверь в кабинет биологии, и мужчина с седыми висками объявил, что "проходим по пять человек, по алфавитному порядку фамилий, на входе и выходе не задерживаем себя и своих товарищей!".
Первая пятёрка, с которой исчезла и Ириска, скрылась в дверях, а Гуля Калашникова почувствовала дрожь каменной тёплой стены под плечом и строки книги уже минут пять не вмещались в её голову.
Дрожала, конечно, не стена. Изнутри чуть колотило бедную Гулю, которая наслышана была о всём вреде и жуткой порочности онанизма. Вот уже два месяца она отлично знала несколько вычитанных ею в медицинской энциклопедии научных и полунаучных синонимов для этого позорного сексуально-физиологического явления. И вот уже две учебные четверти она ежедневно предавалась "женской мастурбации" и "подростковому рукоблудию", каждый уик-энд давая себе самую страшную клятву в следующий же понедельник навсегда оставить недостойное и общественно-постыдное занятие. Трижды ей удавалось продержаться до вечера вторника; один раз - до утра среды... Гуля выкинула с балкона свой смешной пенал-карандаш и заставила младшего брата отвезти на дачу её старый бэг, в который были уложены все имевшиеся в доме шариковые дезодоранты. Никуда не удалось деть собственные пальцы, а время проводимое ею в одиночестве на даче стало особо приятным... Гуля не верила во весь этот девичий бред на пороге медосмотра, но даже самая зыбкая вероятность оказаться публично уличённой в кошмарном грехе была для неё подобна внутреннему низвержению в пропасть порока.
Когда через две на третью пятёрки пришла очередь Гули, она была максимально подобрана и немного бледна. Чтобы пальцы не вздрагивали, приходилось всё время поджимать их в кулаки. Гуля даже почти не запомнила, как снимала с себя школьную сумку и верхние вещи, как взвешивалась и приседала перед женщиной в больших округлых очках, как прошла ещё через несколько врачей в дальний угол... Очнулась она перед сверлящим взглядом мужчины с серебристо-седыми висками блуждающим от её пупка к глазам и обратно. Гуля стояла полностью голая, в спущенных до коленок трусах, и автоматически прикрывала обеими ладошками покрытый мягкою шёрсткой лобок...
- Гуля. Калашникова. Так, значит, да? А вы драчунья, оказывается, моя милая!!! - врач с едва заметной улыбкой поднял пристальный взгляд и на этот раз оставил его смотреть Гуле прямо в глаза. - Не ожидал, не ожидал...
- Я... нет... что вы... - Гулины смоляные зрачки стремительно забегали по сторонам, ища невесть откуда сочувствия и скорой помощи и, не найдя, рухнули вниз, вытеснив из-под нижних век две непрошенные слезы.
Густая краска стыда залила постепенно всё лицо Гули, спустилась на тонкую шейку и заалела на пунцовых от волнения вздёрнутых вверх сосках зажатых между предплечьями грудей...
- Вот что, Гулечка! - врач что-то писал в своих бумажках. - Зайдите-ка ко мне после уроков! Я буду в вашем школьном медкабинете. Мне необходимо поговорить с вами, перед тем как я буду разговаривать с вашими родителями...
Стоит ли говорить, что два последних урока Гуля Калашникова провела в состоянии тихого ужаса... "Но как?!", - билась сдерживаемыми с трудом слезами о внутреннюю поверхность глаз несчастная мысль, - "Он ведь даже не посмотрел... туда... ". А слова доктора о предстоящей беседе с родителями приводили Гулю просто в ступорный шок...
Он сидел за столом медкабинета, занимая место школьной медсестры Раечки, и спина его молчала вместе с замершей на пороге Гулей... "Не говорите, пожалуйста... ", молвила Гуля заготовленную загодя фразу, как выяснилось про себя...
- Не говорите, пожалуйста, родителям! . . Я больше не... буду! . . - повторила Гуля с трудом и уже вслух.
- Вы уверены? - спина обернулась, и строгие глаза доктора вновь упёрлись Гуле прямо в зрачки. - Вы и впрямь уверены, что этого не повторится?!
В голосе его звучала настолько жёсткая сталь, что Гуля поневоле вспомнила оброненный с балкона, а на следующее утро найденный в царапучих кустах шиповника пенал-карандаш. И ей стало до невозможного стыдно - уверенной быть за себя она, похоже, больше уже не могла...
- Да... - едва слышно произнесла Гуля с опущенными ниже школьного этажа глазами. - Не говорите, пожалуйста, родителям, что я... мастурбирую... Меня мама не так поймёт! . .
- Ч. . что? - в глазах доктора мелькнула лёгкая растерянность, и в воздухе повисла неловкая пауза, по истечении которой растерянность доктора сменилась некоторой заинтересованностью. - Гуля... это с вами... давно?
- Нет... не очень... наверное с осени... - Гуля снова заливалась румянцем перед врачом.
А он уже подобрал скользнувший было смех сквозь улыбку и серьёзно произнёс:
- Что ж, родители пока подождут! Но мне необходимо тщательно исследовать ваш феномен, Гуленька! Раздевайтесь, пожалуйста!
И могучая спина в тёмно-сером обтягивающем пиджаке вернулась на место.
- Совсем? - голос Гули немного осел, но хоть сколь-нибудь положительное решение вопроса с родителями крайне ободрило её саму.
- Нет, до трусиков! - донеслось из-за квадрата спины. - А трусики с тебя снимать буду я!
Гуля оценила иронию и аккуратно сложила трусы поверх стопки с одеждой: "Я всё... ".
- Присядь, Гуля, вот здесь! - доктор развернулся теперь полностью и поставил напротив себя стул в двух шагах. - Писю уже можно открыть - ты на приёме у врача, а не на собственной свадьбе!
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 59%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 76%)
» (рейтинг: 83%)
|
|
|
| |
| | Ее язычок творил великолепные движения. что я чудом не кончил ей в рот. Еще при переписке мы сошлись на том. что можем без презерватива и она любит, когда в нее кончают. После ванны мы переместились на большую 2метровуб кровать, где я ее опрокинул на спину и медленно спустился к ее бутону. Лаская ее горошину, я заметил. что она взмокрела и медленно ввел 2 пальца в киску. Найдя там заветную точку, и лаская ее, довел ее до оргазма, что ее начало конвульсивно дергать. Я смотрел на это с упоением. Потом она начала целовать мой ствол. Ласки языка и его движение по стволу о мошонки до головки чуть не вызвали у меня оргазм. Зная о том, что больше всего она любит рачком, я развернул ее к себе задом и вонзил свое оруди. достав до глубины. Чтобы быстро не кончить, я немного приостанавливался и менял темп и глубину. | | |
| |
|
| |
| | - Ой! Боже! Это: это они?! Боже! - и даже на секунду прикрыла глаза от увиденного ужаса, потом вынула второе фото похлеще первого, и по щекам покатились неожиданные слёзы. - Как же такое получается? . . Это что же творится, Костик? . . - она до того поразилась, вынимая одно фото за другим, что начала тихо плакать. | | |
| |
|
| |
| | На Сашу было жалко смотреть. Он не знал, какое поведение ему разыграть. Его несомненно мучила загадка моего поступка, но он не мог позволить себе опуститься до прямых расспросов. Мне же было приятно его мучить неизвестностью. Как ни в чём не бывало я исправляла его небрежность, а он был лишён какой бы то ни было возможности проявить свою молодецкую удаль, завоевать, добиться, заслужить, вытерпеть, - и далее по кодексу уличной чести мальчиков.
Пытку прервала Оля. Она похвалила меня, взъерошив мою чёлку (я опасливо отстранилась было, но, поймав её требовательный взгляд, поняла, что тут подчиняются не по-детски) .
- Ну что же, девчонки, поздравляю вас. С заданием справились отлично, ошибки исправили. Устали?
Мы молча отрицательно замотали головами, так как не знали, распространяется ли здешний эксперимент на глагольные окончания прошедшего времени единственного числа.
Оля повела нас делать салаты. И в этом помещении кухни, и в другом, куда нас послали помогать, и в маленьком зале, где мы осваивали азы нашей новой профессии, было полно форменных девочек; они сновали, как белки из Zwergnase, и мы вскоре стали носиться так же быстро.
Не скажу, что у нас тоже прошло семь лет в служении, но о нас явно забыли в лагере, потому что после ужина нам отвели в новом нашем доме гостевую комнату на ночь.
Вообще мы с Сашей порядком устали, даром что отказывались перед Олей; но впечатлений было так много, и все они были новые, - лично я была довольна.
Оля, пригласившая нас в комнату с двумя милыми кроватками, стала нам как будто ближе, но в то же время она не давала никаких поводов к фамильярностям.
- Женина кровать налево, Сашина направо. Умываться и писать - дверь в конце коридора, там же душ. Порядок поддерживаем; если что-то нужно, то сегодня по спальному корпусу дежурю я. Утром я вас разбужу.
В коридоре я заметила, что таких комнат вообще много, и в них расстилают кровати девочки вроде нас, в ночнушках.
Я схватила полотенце и зубную щётку с полки и побежала в душ.
Саши не было, когда я вернулась. Я быстро повесила платье в шкаф, скинула обмотанное вокруг тела полотенце и надела комбинацию кораллового цвета, разложенную на кровати. И юркнула под одеяло, потушив свет.
За окном была та же бархатная темнота, что и в вечернем лагере. Ярко светила луна. Сочился слабый хвойный запах.
На столе в стакане была налита вода; в стакане стояло несколько стеблей вики с пунцовыми рдеющими цветками.
Я рассматривала их с удовольствием; Саша в светлой ночнушке открыл дверь. В луче света из коридора он увидел меня и, не зажигая света, пробрался к своей кровати.
Мы молчали. Я предположила, что Саша тяготится отсутствием мальчиков. Мне хотелось и наедине остаться, чтобы поразмыслить над последними событиями, и Сашу подбодрить мне хотелось, но и не хотелось его провоцировать на рукоприкладство, как это обычно происходило между нами прежде.
- Ты не знаешь, кто это нам цветы принёс? - отважилась я наконец благодаря темноте.
- Оля.
- Мне кажется, у неё имя тоже, как и у нас: и Ольга, и Олег.
Саша вздохнул.
- Она тебя что, отпиздила?
Я перевернула подушку прохладной стороной кверху:
- Вот ещё! Кстати, она матом не ругается.
Саша помолчал.
- Как думаешь, у неё есть что-то с Джоном?
Опять, как в лагере, я слышала слова и не понимала их смысл. Точнее, я могла догадаться. Точнее, я уже догадалась, что Саша имеет в виду.
- Так-то она рада, когда его видит.
- Она видит, а он ебёт.
Я посчитала в уме до десяти, вдыхая запах вики. Потом спросила наугад:
- Ты вообще всегда так быстро загар схватываешь? | | |
| |
|
|
| |
| | Сергей немного засмущался. Плавать голым в обществе чужой женщины он еще ни разу не пробовал, но интерес взял вверх. Скинул плавки и набросив их на сходни, он еще некоторое время плавал в обществе очаровательной соседки. Пару раз они пересекались и тогда либо рука Николь, либо его рука прикасалась к телу другого, что опять стало будоражить мужчину. Член игнорируя прохладную воду начал подниматься. Николь заметила его смущение, верно определила его причину, подплыла вплотную к Сергею и осторожно взяла его за член: | | |
| |
|