|
 |
Рассказ №3566 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 24/02/2003
Прочитано раз: 42489 (за неделю: 12)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "И пошло поехало. Мои руки заново знакомились с моим телом. Они гладили, Щипали, ласкали его. Меня затягивало, в омут, в пучину грехопадения. Бабушка почему ты не говорила, что грехопадение это когда паришь падая в Ниагару. Я падаю, значит, я уже падшая женщина! Как хорошо падать и падать. Только одну руку надо на сисочку, а другую... Здравствуйте мистер Боб. О-о-оо!..."
Страницы: [ ] [ 2 ]
Сходила в школу. Все уроки - одна физра, два часа. И эти кобылы бегали, задирая ноги, трико в обтяжку, телеса наружу. Кедами шлеп, шлеп. Противно.
Даже пацаны на наших телок не глазели. Физрук отправил их гонять в футбол, а всех телок выгнал на стадион, сдавать нормативы по бегам. Умора. Бегают и пыхтят, как загнанные лошади. Я свое пробежала, и домой. Скука.
И к чему бы эти противные губы снились. Бабку бы сюда. Она все сны знает. Что к дождю, чего к разлуке, что к радости...
Так расстроилась, что взяла и везде, в доме, полы помыла. Даже у папки на его чердаке. Дома - пусто. Папка опять в своей долбаной командировке. Мамка отвалила к сестре, и заодно бабку проведать.
Девчонки на меня дуются, такая хата пустует. Им что, танцульки, вечеринки. Танцы, шманцы, обжиманцы. Бабка, в таких случаях, грозит- "девка нельзя из квартиры вертеп делать". А я и не делаю.
Девчонки дуются...
Маманя всегда сама не своя, когда папка уезжает в командировки.
Он шутит, "я на симпозиум", "я на конгресс". И пока его месячные семинары тянутся, мамка не может без света спать. Сядет на кровать, коленки подожмет, обхватит их руками. Как маленькая старушка....
Его командировки это табу. О них нельзя спрашивать, они непонятно когда кончаются. Мамка оживает только тогда, когда скрипнет калитка и в нее крадучись, войдет папка. Но она всегда слышит. Даже зимой, через двойные рамы. И всегда успевает до того, как он дойдет до ступенек крыльца, выскочить из дома и броситься ему на шею.
Однажды я смазала, петли калитки. Чтобы не скрипели. Она это поняла, и был такой скандал с истерикой! Совсем по другому поводу. Я думала, что она перебьет всю посуду и разгромит дом. Но обошлось.
С тех пор скамейка скрипит исправно. И папка возвращается. Усталый и виноватый.
Я люблю слушать музыку. Танцевать само собой. Но когда одна - люблю слушать. От диско я балдею. От классики - плачу. Наверно у меня на чердаке не все в порядке. Или просто перемешалось. Нормальные девчонки готовы описаться, слушая Аббу или что нибудь такое. А на остальных смотрят, как на придурков. А мне нравится все. Только по настроению.
А началось, все классе в шестом, со "Щелкунчика". Такой классный мультик по телику. И музыка! У мультиков не бывает такой классной музыки. Я тут же побежала в культтовары и купила все, что там было "от Петра Ильича". Продавщица пялилась на меня как на ненормальную, когда заворачивала "Пиковую даму", "Лебединое озеро" и моего любимого Щелкунчика. Три пыльных - пыльных пакета, а в них по три пластинки.
Папка только крякнул, когда увидел меня с этими выцветшими от долгого стояния на витрине конвертами. А через месяц купил стерео проигрыватель. С наушниками, чтобы я не ставила на уши весь дом, под настроение... Примерно полгода длилась моя классикомания, а потом я почти ничего не покупала.
А тот мультик, никто из нашего класса не видел. Я и сама их почти не смотрю - дитячьи забавы...
Когда мне совсем плохо, как сегодня, я ставлю Свиридова. Сижу перед открытой дверцей печки, в которой извивается огонь, и в моей душе бушует метель. От этой музыки по коже бегут зябкие мурашки, и я плачу, не вытирая слез, дома никого. Мне почему-то так жалко себя и одиноко. Этот пасмурный день, похожий на сумерки. Эта раскисшая под дождем деревня. Эти нахохленные люди в ватниках и резиновых сапогах, бредущие неведомо куда. И ничего у меня в жизни не будет кроме этой деревни и этих ватников. Дождь сыпится вперемежку со снегом, и даже злой утренний ветер к обеду совсем скис.
И скамейка скрипнула. Тихонько и печально. Ветер...
Только ноги все равно понесли к дверям...
Папка!!!
Папка, миленький! Как здорово, что командировка, так быстро кончилась. Я висела у него на шее и целовала холодные щеки. Черненький ты мой, смугленький папка!
Однажды я слышала, как бабуля, качая маленького племянника, пела колыбельную:
-... трата-та, трата-та.
Вышла кошка за кота.
Думала за барина,
А вышла за... болгарина.
Она заметила, что рядом я и, не подавая вида, продолжила.
- За кота котовича,
За Петра Петровича...
Да, папка у меня болгарин. И поэтому очень смуглый. И красивый!
Я узнала об этом совершенно случайно, что он болгарин. Как маленькая Светлана Аллилуева. Которая, под большим секретом, как то сообщила братцу Василию, что папа то у них оказывается - грузин!
Так вот мой - болгарин.
Не знаю, только ли за это бабуля не жаловала зятя. Не то чтобы считала его никчемным человеком. Нет, она очень даже его уважала, и, по-моему, даже немного побаивалась. Это после того как...
Конечно глупости, но я расскажу.
Бабуля стояла в огороде и громогласно взывала - "Миша-а"! Зачем ей понадобился зять, история теперь умалчивает. Уж ей то было доподлинно известно, что в этот час зять "сидит на чердаке" и занимается утренней гимнастикой, времяпровождением, с точки зрения деревенского человека, совершенно бессмысленным.
Так вот, зять совершенно спокойно и само собой бесшумно выпрыгивает из чердачного окна, с высоты четырех метров и, подойдя со спины, деловито говорит
- Да мама...
Немая сцена усугубилась еще и тем, что теща напрочь, забыла, зачем ей был нужен зять.
Если честно, то они живут душа в душу. Только бабка за глаза все-таки иногда говорит - "...не партия, ох не партия...". Не совсем понятно, но с чувством.
Папка вернулся! Для нас с мамулей - такой праздник! Лучше чем Первое мая и даже Новый год!
Вернулся!
Он никогда не привозил особенных подарков, разве что "горячо любимой теще". Так, продукты разные и что ни будь вкусненькое... Но мы были рады неимоверно. Особенно мама, она сразу молодела, превращалась в юную глупенькую девочку и словно не могла наглядеться на своего суженого. А вместе с ней и я воспринимала это как самый большой праздник.
Иногда он возвращался усталый, измотанный и неразговорчивый. Маленькая я даже думала, что эти семинары и сим... симпозимы, большие вагоны, которые папка разгружает, где то на краю земли. Или галеры с громадными веслами, которые ворочают папка с товарищами. Это после того как мы проходили в школе древнюю историю
Но все равно это был всем праздникам праздник!
Только сегодня мой смугленький папка лицом был черен. В смысле не как негр, а изнутри что ли. Механически похлопал меня по попке.
-Привет, привет доча...
И даже не поинтересовался где мамка.
Захожу в комнату а он так и сидит на стуле посреди комнаты оперся локтями в колени, голову свесил.
Чего тут с вопросами лезть. Я взвилась и баню топить обед готовить.
Забегу, а он все сидит...
Правда, молока выпил, и в баню...
Страницы: [ ] [ 2 ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 89%)
|
 |
 |
 |
 |  | Оля чувствовала себя не только "плохой" но и "грязной" девушкой. Девушкой, которая не стесняется немного перепачкаться ради удовольствия. Будь то сперма поперек лица или женские соки на спине. Ольге было приятно, что Соня тоже получает удовольствие, а не только дает его. А в том, что Соня дает именно удовольствие - Ольга больше не сомневалась, несмотря на первые чувства. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Не подозревая ничего дурного, я честно ответила, что переспала примерно с 30-40 мальчиками разного возраста в школьном туалете, а также была выебана прямо на столе в учительской всеми преподавателями нашей школы, что они ставили свои пистоны во все мои сладкие дырочки, что мне это очень понравилось, а также, что сегодня я первый раз вылизала пизду у своей подруги и намерена попробовать это еще раз. Проблядушка, сучка, неужели тебе нравиться, когда тебя имеют, как резиновую куклу - закричал отец. Да, очень - невинно улыбаясь, ответила я. Папа сказал, что меня ждет наказание и очень суровое. Он вытащил меня из ванной и сказал, что если я не хочу, чтобы моя пизда была разорвана, мне нужно взять с собой какой-нибудь крем. Не волнуйся папа, сказала я, крем мне не понадобиться, моей смазки вполне хватит, и я прогнулась до пола, приподняв попку и раздвинув половинки попки, чтобы продемонстрировать насколько сильно я, потекла от его слов. Он хищно ухмыльнулся и подтолкнул меня к выходу - Ну тогда пошли, я захвачу видеокамеру и мы начнем. Мы вышли из дома, причем он не дал мне ничего на себя одеть за исключением розовых носочков, сказав, что они его возбуждают. Он рассказал мне, что пару лет назад он поимел соседскую 10 летнюю девочку, и она была в таких же носочках. Он проходил мимо густых кустов возле нашего участка и услышал тихие стоны из их чащи. Заинтересовавшись, он зашел внутрь и увидел девочку, совершенно голенькую, не считая носочков, лежащую на спине и засовывающую в свою безволосую письку довольно крупный огурец. Девочка увидела его, и совершенно не испугавшись, потянулась к его штанам. Он лихорадочно расстегнул ширинку, вытащил хуй, и пристроившись к девичьей дырке быстро ее отымел. Так он полюбил секс с маленькими шлюшками. К концу его рассказа я обнаружила, что мы стоим перед воротами хлева, где мы держали различную скотину. Папа открыл дверцу и втолкнул меня внутрь - Нам туда, к свинкам - сказал он. Нет, прошептала я внезапно пересохшими губами, осознав, что мне предстоит извращенное изнасилование, грязное противоестественное совокупление. Папа схватил меня за волосы, я упала на колени, и потащил по проходу к загону для свиней. Кроме свиней, там за отдельной загородкой находилось два племенных хряка - один рыжий, а другой черный. Нееет! Нееет! Только не это!- заорала я. Слушай - прошипел отец - Ты полная, законченная блядь, ты моя вещь, и я буду делать с тобой все, что захочу. Ты будешь иметь плотный секс с этими хрюшками, а я снимать потрясающий фильм для своих друзей, а потом мы пойдем в стойло к жеребцам, и попробуй еще что-нибудь вякнуть. С этими словами он бросил меня на солому в загоне. Сейчас я приведу свинью, чтобы они как следует возбудились - сказал папа. Через несколько минут он завел молодую свинку в загон и приказал мне лечь под нее валетом. Ты говорила, что тебе понравилось лизать у подруги, ну так полижи и эту пизду. Я застонала от унижения, но меня странным образом начала ужасно заводить ситуация в которой я оказалась, и особенно, что меня снимают на камеру. Я покорно легла на спинку и, высунув свой язычок, попробовала на вкус влагалище свинки. Это был очень длинный, голенький разрез, шелковистый, странно пахнущий, но потрясающе вкусный! |  |  |
|
 |
 |
 |  | Сама по себе моя голова откинулась назад, практически легла на его грудь. Мои губы едва слышно прошептали "хочу в рот". Но он услышал и прошептал в ответ "на выход" и стал проталкиваться к дверям, а я следом за ним. Едва мы добрались до дверей автобус остановился. Кроме нас на остановке в промзоне не выходил никто, еще бы в шесть вечера. Он завел меня за руку за остановку. Здесь было грязно и воняло, я едва нашла местечко среди куч понятно чего, чтобы встать на колени. Он вытащил здоровенный член, больше, чем у всех моих бывших. Мои губы мгновенно обхватили головку. Одной рукой я поглаживала волосатые яйца, другой основание члена. Я была дико, невероятно возбуждена. |  |  |
|
 |
 |
 |
 |  | Лиза так свыклась с мыслью, что вот эти два брата-близнеца, как единое целое. Она не могла понять, как это может быть, если с ней будет только один из них. Каждый из братьев дополнял друг друга. Ведь целуя одного, она не могла не держать член другого брата! Когда член одного из братьев утопал в её влагалище, она не могла не чувствовать в своём рту член другого брата. Для Лизы эти братья стали единым целым, Которое нельзя разделить! При этом, они были как две капли воды похожи друг на друга. Они даже пахли одним и тем же запахом, у них был одинаковый вкус спермы. И они так любили друг друга, что разлучить их было невозможно. Лиза даже думать не хотела, что она может остаться с одним кем-то из них. Она ревновала каждого из братьев ко всем девчонкам своего двора и института, а так же и всех девчонок на белом свете... Это были её парни, и ни чьи больше! |  |  |
|
|