|
|
 |
Рассказ №8055
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Вторник, 26/07/2022
Прочитано раз: 144231 (за неделю: 3)
Рейтинг: 76% (за неделю: 0%)
Цитата: "Замираю перед матерью на коленях, её задница касается моих бёдер, изогнутый бивнем член упирается, чуть раздвигая головкой её мясистые интимные губы. Но я не вхожу. Моё древко скользит по ним, словно по лыжне, вперед назад, сминая головкой складки материнского живота. Ныряет, бугрясь под платьем. Я даю ей почувствовать размер и вес того, что через мгновение войдет в неё. Мать словно очнувшись, приподнимается, её ноги мягко опускаются мне на плечи, она мутно смотрит на мой бивень. И в этот момент я вхожу в неё. Она глухо ухает, цепляется за мои закаменевшие плечи, за шею, за волосы. Мелькает её распахнутый рот. Откидывается на кровать, ловя ладонями крик. А я наваливаюсь на мать, всем своим весом вминая в её нутро заждавшийся член. Короткими, сильными толчками вбивая его в мать, словно строитель сваю...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Женившись и переехав в другой город, я почти не общался с матерью. Изредка звонил, справлялся о здоровье. И всё. Один раз приезжал в отпуск с женой, порадовать внуком. Мать заметно постарела. Седину в волосах не скрывала. Мне было жаль её. Но старенькое застиранное платье, в котором она нас встретила, с трудом обтягивало валуны зада, большие, хотя и обвисшие груди зазывно колыхались при каждом движении, она казалась ожившей статуэткой плодородия, на которую зачем-то натянули не нужную тряпку. Женственности она по-прежнему не утратила, и моя высокая, стройная жена, с ногами от бровей кажется, немного завидовала той простой, естественной, какой-то первобытной грации, с какой мать передвигалась. Мы гостили примерно неделю, ходили на речку, собирали смородину, ужинали на веранде: Мать радовалась нашему приезду, и лишь однажды я заметил брошенный украдкой на меня странный взгляд, взгляд всколыхнувший во мне воспоминания юности: По тому, как мать покраснела, я понял про что, она вспоминает.
В тот день мы собрались на пляж, и жена уговорила мать пойти с нами.
-Что вы всё дома, да дома, отдохните не много, идемте с нами Лариса Митрофановна.
-Да что ты Настя, у меня и купальника то нету: Куда я.
-А я вам свой одолжу, хотите?
Мать рассмеялась.
-Ты вон какая стройная, на меня твой и не налезет, на корову:
-Он у меня на размер больше, к тому же тянется, пойдёмте?
Когда на озере мать, порозовев, вслед за женой потянула через голову платье, обнажая своё скульптурное, налитое жаждой жизни тело, едва прикрытое треугольниками купальника, я нырнул, что бы жена ни видела, КАК у меня встал. Что бы они обе не видели. Вылез из воды я минут через 20-ть, изрядно наплававшись и продрогнув. Жена плескалась с сыном у берега. И вот тут-то мать на меня и посмотрела. Она разглядывала меня, и в глазах её было больше чем просто материнское восхищение сыном. В глазах её, против воли отразились воспоминания о нас, казалось, мать сравнивала меня того, 17-ти летнего и теперешнего, взрослого 30-летнего мужика. Через пару дней мы уехали. С тех пор прошло года два наверно. Изредка я звонил. В основном по праздникам.
Но на этот праздник я решил-таки приехать. Я не стал звонить, пусть мой приезд будет сюрпризом. Перелез через заскрипевшую подо мной калитку. Отряхнулся, и направился к дому. Поставил на стол, под яблоней, пакет с вином и конфетами, и поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта, и я вошел. Мать испуганно и удивлённо стояла, замерев посреди комнаты с тряпкой в руках, отражаясь в мокрых полах. По случаю жары на ней ничего кроме короткой, до середины полных бедер, отороченной ночнушки не было. Низкие полные дыньки грудей обтянутые тонкой тканью тяжко подымались и опускались, торча горошинами сосков. Прядка крашенных хной волос прилипла ко лбу. Тесемка ночной рубашки сползала с покатого плеча. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга, а потом мать выронив тряпку, и сыпля скороговоркой слова, (... ой я сейчас: я не одета: подожди сынок... А я вот уборкой занялась...) бросилась в спальню. Слышно было, как скрипнули дверцы шкафа, зашелестела одежда.
- Ты бы хоть позвонил, нельзя же так... А я вот как чувствовала... Ты один приехал, или с семейством... - поток слов не иссякал.
- Один. -, ответил я, не торопясь стягивая тесные джинсы.
- А я вам варенья наварилаобязательно возьми с собойкогдапоедешь...
Я стянул через голову, не расстегивая рубашку. Сбросил трусы, оставшись в одних носках.
-Возьму, - ответил, думая о своём, и делая шаг к спальне.
- Разное, малиновое, вишневое, виноградное... - мать выскочила из спальни поправляя платье, и подавившись словом, замерла как вкопанная, глядя на меня снизу вверх. Я ещё не говорил, что росту в ней метр шестьдесят?
- Ты... -, она густо покраснела.
Я подхватил мать на руки, чувствуя под одной ладонью прохладу голого бедра, под другой мягкий бок. Платье куполом вздулось, и поползло по задранным, сведенным вместе ногам, обнажая округлые колени, полные бедра, оголяя их до живота. И понёс мать в спальню. Покачивающийся при каждом шаге член, похлопывал мать по заду, словно предупреждая.
- Сы... -, дыхание у неё перехватило, - сынок я...
Я бросил мать на старую, двуспальную кровать, с прикрытой тюлем пирамидой подушек.
- Артемка, не надо! Ты же уже взрослый, то была моя ошибка...
Вздёрнутые ноги, плотно сведенные белые колени, загорелые по локоть руки матери натягивают на них платье. Кровать скрипит подо мной. Мать опрокидывается навзничь, ломая пирамиду подушек, её слова вязнут в горячем воздухе. Мои руки скользят по её полным бедрам, охватывают растёкшуюся по постели сдобу ягодиц. Сдернутые с вяло отбивающейся матери трусы, сонной птицей опускаются на пол. Она лежит передо мной. Голая по пояс. Белея зрелой наготой сведённых бедер. Темнеющий треугольник лохматого лобка кажется островком, в молочном океане. Глаза блестят из под взлохмаченных волос.
-Сынок ты не дол... Мы не должны... -, мать задыхается.
- Мама, как я по тебе скучал... -, договорить я не успеваю, больше не в силах сдерживаться, падаю лицом в её сведенные бедра. Она вздрагивает от каждого прикосновения, будто мои губы обжигают ей кожу. Вскрикивает когда мой бесстыжий язык касается её бутона, шевелясь в запретном, скользит, раздвигая слипшиеся лепестки плоти. Мать не сопротивляется, только руки ее, вцепившись мне в волосы, не дают оторваться от чаши наслаждения, глотнуть воздуха. "Я помню, как ты любишь... "-, мелькает в голове мысль. Ноги ее, наконец, стыдливо, словно против воли, чуть расходятся в стороны, давая больше свободы моему языку. И я наваливаюсь лицом, раздвигаю ладонями их шире, шире, вскидываю их вверх, мать стыдливо противится этому. Её ягодицы округляются навстречу моим губам и ладоням, сжавшийся в точку, сморщившийся анус трепещет под напором языка.
Громкое, грудное, на грани крика, материнское - "ооох" сводит судорогой мой вздыбленный член.
С трудом отрываюсь от её сочащегося, исходящего соком мясного цветка. Окидываю взглядом открывшийся мне вид матери. Она валяется передо мной, словно позируя на съёмках порнофильма.
Белые ноги вскинуты вверх, почти подпирают низкий, провисший потолок, упираются коленями в подмышки, не давая растечься полным грудям. Конусы сосков топорщат тонкую цветастую ткань.
Розовые лепестки полу распахнутого, окаймлённого темными кудрями лона, влажно блестят от сока и моих слюней. Руки вдоль тела, пальцы, вцепившись в мякоть ягодиц, тянут их в стороны, приглашая, зовя, прося не останавливаться... Лицо под сетью волос утоплено на половину в подушку. И это моя мать? Да... . Я помню её такой... .
Замираю перед матерью на коленях, её задница касается моих бёдер, изогнутый бивнем член упирается, чуть раздвигая головкой её мясистые интимные губы. Но я не вхожу. Моё древко скользит по ним, словно по лыжне, вперед назад, сминая головкой складки материнского живота. Ныряет, бугрясь под платьем. Я даю ей почувствовать размер и вес того, что через мгновение войдет в неё. Мать словно очнувшись, приподнимается, её ноги мягко опускаются мне на плечи, она мутно смотрит на мой бивень. И в этот момент я вхожу в неё. Она глухо ухает, цепляется за мои закаменевшие плечи, за шею, за волосы. Мелькает её распахнутый рот. Откидывается на кровать, ловя ладонями крик. А я наваливаюсь на мать, всем своим весом вминая в её нутро заждавшийся член. Короткими, сильными толчками вбивая его в мать, словно строитель сваю.
Долблю её, - кровать скрипит под нами, как не скрипела наверно со смерти отца. Бьётся спинкой о стену. Позвякивает вазочка с цветами на туалетном столике. Да мама, мне уже не 17-ть...
Её тесное лоно чавкает под моим напором, я вхожу в мать едва на половину, но она бьётся подо мной так, словно я насаживаю её на кол, а не на член. Что ж мам, я помню тот твой взгляд, на пляже. Разве ты не это представляла, разве тебе не этого хотелось. Её ягодицы воском мнутся под пальцами, плавясь от моей близости... Ляжки напрягаются, пытаясь сдержать мой напор. Привстаю с неё, переворачиваю на бок, не снимая её с члена. Теперь одна её нога между двумя моими, а другая на плече. Растянутое на пределе прочности лоно матери обтягивает мой хуй, пузырится белесой влагой.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 29%)
» (рейтинг: 56%)
» (рейтинг: 61%)
» (рейтинг: 63%)
» (рейтинг: 75%)
» (рейтинг: 48%)
» (рейтинг: 62%)
» (рейтинг: 80%)
» (рейтинг: 42%)
» (рейтинг: 52%)
|
|
|
| |
| | Наверное, мужчине гораздо сложнее, чем женщине, признаться, что его возбуждает, когда его кладут на колени, оголяют попу и бьют по ней ладонью, массажной щеткой, или березовой розгой. Но даю гарантию, что таких много. Самого меня в детстве никогда не секли, об этом только слышал или читал. А впервые это случилось со мной через два года после свадьбы, и произошло это следующим образом: мы были в компании, где я, как обычно, немного пофлиртовал с чужими женщинами. По дороге домой жена молчала, и я | | |
| |
|
| |
| | Поумерив свой пыл, впрочем не на много, я продолжал торопливо трахать ее, хотя мне, с моим ростом, приходилось заметно приседать, чтобы член входил в невысокую тещу под правильным углом. Мои бедра звонко шлепались о ее ягодицы, освобожденные мною от полотенца. Весь ее худой зад, вместе с талией и узкой спиной, казался очень маленьким по сравнению с моим, навалившемся на нее телом. Это возбуждало меня еще больше. Оргазм наступил быстро, не дав мне до конца распробовать ощущения от незнакомого влагалища. После того, как последние капли спермы покинули меня, я так и продолжал стоять, не вынимая члена. Казалось, стоит отпустить тещу, она повернется ко мне лицом и тут-то и наступит конец света. | | |
| |
|
| |
| | Кончил я снова на грудь, вытерев сперму с груди и члена решил, что нужно лечь и дождаться Максима, а потом ему рассказать, что я всё слышал и знаю о нём и Игоре. Незаметно для себя я уснул. Проснулся я от того, что меня кто-то гладил по члену и яйцам, открыв глаза, я увидел, что это был Макс. Мы стали целоваться, затем Макс стал ласкат мои соски, постепенно опускаясь к члену и наконец взял его в рот, сначала осторожно, затем всё смелее, он стал делать мне миньет, левой рукой он массировал мне яйца, которые уже подтянулись к основанию члена и стали крепкими, как мячики для гольфа, ещё несколько секунд и я начал кончать в рот Максима, который еле успевал сглатывать то, что ему отдавал мой член. В этот момент я понял, что и Макс кончает, оказывается он, всё это время дрочил свой член, который стал выбрасывать порции спермы как раз со мной вместе, сперма летела на мои ноги, постель, на грудь Максима. Кончив я поцеловал Макса, обнял его, и он прилёг на мою полку рядом со мной, отдохнув около получаса, я решил, что неплохо было бы перекусить, Макс поддержал моё предложение и уже через 15 минут на столе было два стакана горячего ароматного кофе, (у Игоря нашлась кофеварка и натуральный кофе, что было просто супер) , четыре стаканчика йогурта, плитка шоколада, завтрак из такого набора продуктов нас вполне устраивал и мы приступили к трапезе. Затем когда пришла очередь кофе, мы умиротворенные сидели на одной полке и разговаривали с Максом, у меня сложилось впечатление, что я знаю Макса уже сто лет, вдруг раздался стук в дверь купе, она открылась и в проёме появилось милое лицо нашего проводника, Игорь лукаво улыбаясь спросил как наши дела, и получив ответ, что всё супер, сказал, что если будут проблемы можно обратиться к нему и он всё сделает, чтобы мы ни в чём не нуждались, и действительно, мы до конца пути не испытывали никаких проблем, так и добрались до пункта назначения. Как выяснилось Максиму негде было остановиться, он планировал снять квартиру по приезду, я в свою очередь предложил остановиться у своей тёти, зная что у неё большой дом у побережья и место ему найдётся, Макс согласился принять моё предложение и мы поймав такси рванули к тётке. Тётя Наташа встретила нас с огромной радостью, Максима я ей представил как своего друга и сказал, что хотел бы, чтоб он остановился у нас, возражений со стороны тёткки не последовало, учитывая то, что она вдова, её муж, был моряком и погиб в одном из плаваний, и теперь она жила одна с сыном в огромном двухэтажном доме, она ничего не имела против. Она показала нам большую комнату на первом этаже, окна которой выходили в сад, комната была очень светлой, недовно в доме был сделан хороший ремонт, стояла хорошая мебель, в комнате был установлен большой телевизор, короче нам с Максом все понравилось. Ма начали распаковывать свои вещи и распологаться, тетя тем временем ушла на кухню, накрывать на стол. Минут через 20 нас позвали к столу. Я спросил у тётки, где же Данила, её сын и мой собстаенно, двоюродный брат? Она ответила, что он с друзьям ушел в поход и должен вернуться завтра, я немного расстроился, очень хотелось увидеть Даника, как я его называл, думаю за последние пять лет он сильно изменился, последний раз, когда я его видел ему было всего 15, но уже тогда он был очень привлекательным, широкие плечи, узкие бедра, но всё-таки было заметно, что это ещё подросток, думаю теперь он превратился в настоящего красавца, у него были голубые глаза, светлые, цвета ржи волосы, длительные ресницы и вообще он был похож на античного бога. Тётя стала меня распрашивать о доме и родителях, Максим поблагодарив за обед и сказав, что хочет прилечь отдохнуть, ушёл в комнату, мы с тётей остались на кухне и продолжили беседу о моих домашних. Через некоторое время я тоже стал моргать медленнее и тётка заметив это отправила меня в комнату, настояв на том, чтоб я отдохнул с дороги. | | |
| |
|
|