Рассказ №9690 (страница 5)

     Так, регулярно подслащая свою унылую жизнь радостями регулярного секса, мы дожили почти до самого окончания "трудового семестра". Беда случилась за три дня до отъезда.
     Было солнечное воскресное утро. Мы забрались довольно далеко в поисках укромного местечка, но в конце концов наши поиски были вознаграждены. Мы наткнулись на живописный уголок в лесу, километрах в трёх от села. Небольшая полянка, сбегавшая по пригорку прямо на берег небольшого ручья, была скрыта от посторонних глаз рядами молодых берёз. Густой подлесок вселял уверенность в то, что никто не помешает нам использовать этот по-летнему тёплый денёк, чтобы наслаждаться друг другом до самого вечера. Мы расстелили на траве предусмотрительно взятое с собой одеяло и принялись целоваться, постепенно раздевая друг друга.
     Солнце припекало. Наверное, это был последний день бабьего лета. Я целовал её лицо, шею, а она поворачивала голову, подставляя новые места для моих поцелуев. Я медленно, одну за другой, расстегнул пуговицы её блузки, прислушиваясь к тому, как учащается её дыхание. Я не спешил. Зачем спешить, если в запасе целый день? Её ловкие пальчики скользнули вниз, к застёжке моего ремня. Я затаил дыхание...
     Суровая действительность внесла свои коррективы в романтические планы юных влюблённых. Когда появились местные, блузка была расстёгнута, но всё ещё оставалась на её плечах. Они ввалились на нашу полянку, ломая ветки и улюлюкая, и в одну секунду окружили нас. Я вскочил, безуспешно пытаясь застегнуть капризную молнию. Их было пятеро. Четверо примерно моего возраста, или чуть старше. Пятому, здоровенному амбалу в наколках, было лет двадцать пять. Он оскалился, демонстрируя золотую фиксу в ряду гнилых зубов:
     - Что, поебаться захотел? Ни хуя, сначала мы.
     Ответом ему был пьяный хохот его дружков. Если у меня и была поначалу надежда на мирный исход, то теперь она улетучилась окончательно. Учитывая большой численный перевес аборигенов, нас могло спасти только чудо. Один из них сделал резкое движение, делая вид, что хочет меня ударить. Я машинально отшатнулся, вызвав новый взрыв хохота.
     - Смотри, Федот, он испужался!
     Федотом очевидно звали амбала в наколках. Он пьяно отрыгнул и осклабился. Лена сидела на траве, хлопая широко раскрытыми от ужаса глазами, и пыталась дрожащими пальцами застегнуть блузку. Я старался занять позицию между ней и местными, но они были вокруг. Кто-то из них, оказавшийся сзади, дал мне увесистый пинок. Я резко обернулся, и тут же получил удар в ухо с другой стороны. Дело принимало плохой оборот. Федот наклонился и схватил Лену за волосы.
     - Иди сюда, блядь. Сейчас ты мне отсосёшь.
     Я изловчился и ударил его ногой. Ударил сильно, но парень был чуть ли не вдвое крупнее. Он лишь покачнулся, схватившись свободной рукой за щёку, но Лену не отпустил.
     - Ах ты, сука! Ну-ка, навешайте ему пиздюлей.
     И тут же на меня со всех сторон посыпались удары. Я отбивался, как мог. Нападающие оттеснили меня в сторону от Федота и Лены. Я уворачивался, лавировал, крутился на месте, стараясь не позволить им снова окружить меня. Я уходил от одних ударов, отбивал другие, время от времени давал сдачи, так что удалось продержаться некоторое время. Всё это время я следил краем глаза за тем, как развивались события на другом краю поляны. У меня как бы произошло раздвоение сознания. Одна часть меня продолжала сопротивляться озверевшим подонкам. Другая в это время наблюдала, как Федот за волосы поднял Лену на ноги и тут же заставил её наклониться. Лена стояла в этой неудобной позе, а Федот задумчиво её разглядывал. Она попыталась выпрямиться, но, получив удар кулаком в живот, потеряла последнюю волю к сопротивлению. Некоторое время Федот продолжал смотреть, как она стоит, согнувшись пополам, а потом обострившийся слух услужливо донёс до меня:
     - Снимай штаны, сука.
     Лена повиновалась торопливо, боясь новых побоев. Я видел, как она стаскивает с себя свой Wrangler. Джинсы были очень узкие, в обтяжку, и снять их было непросто. Лена стояла, согнувшись пополам, и старательно тянула вниз джинсы вместе с трусами, сантиметр за сантиметром открывая на обозрение свои белые ягодицы. Последняя картинка, запечатлевшаяся в моей памяти, была Лена, стоящая раком со спущенными штанами, и Федот неторопливо расстёгивающий ширинку со словами "открой рот". Я видел, как она открыла рот и терпеливо ждала, пока этот монстр достанет, наконец, свой инструмент. А потом я вырубился. По всей видимости, пропустил сильный удар в голову. В голове зашумело, я увидел, как земля встала на дыбы и ударила меня в лицо. Удары продолжали сыпаться, но я не чувствовал боли. Я сделал попытку подняться, но удар ногой в нос окончательно отправил меня в длительный нокаут.
     Очнулся я через несколько минут. Очень болела голова. Во рту был металлический привкус крови. Любое движение отзывалось сильной болью. Я всё же поднял голову и с некоторым усилием сфокусировал зрение. В полутора метрах от меня четверо подонков насиловали мою Лену. Теперь она была уже полностью голая. Стоя на четвереньках девушка делала минет одному из них, жирному ублюдку в трусах в горошек. Лицо было наполовину скрыто её длинными чёрными волосами, но они чуть сдвигались, когда она делала движение головой вверх, и я видел, как из её губ, сложенных буквой "О", выскальзывал блестящий от слюны член Жирного. Подонок слегка покачивался, блаженно улыбаясь. Другой, маленький и прыщавый, пыхтел, пристроившись сзади. Ещё двое ждали своей очереди. Федота не было видно. Толстяк затрясся и с хрюканьем кончил Лене в рот. Она облизнула губы, сглотнула и снова открыла рот, готовая к приёму следующего. Я видел, как висит на её подбородке тягучая капля. От бессилия хотелось плакать. Подошёл следующий по очереди, долговязый и худой, расстегнул штаны, заправил свой полувялый агрегат в её услужливо открытый ротик. Через минуту начал постанывать от удовольствия Прыщавый, он всё убыстрял темп, и наконец кончил, трясясь, как в лихорадке, вынул свой мокрый, ещё торчащий торчком член и тут же уступил своё место грязному оборванцу со следами даунизма на конопатом лице. У меня мелькнула мысль, что добровольно такому уроду никто не даст. Однако, выродок не успел воспользоваться представившейся возможностью, откуда-то появился Федот с сигаретой в руке.
     - Дай-ка я ещё разок.
     Он оттолкнул конопатого дауна и пристроился сзади, продолжая курить. Сделав глубокую затяжку, он ткнул окурком в Ленину ягодицу. Она замычала, замотала головой от боли, не смея выпустить изо рта член Долговязого.
     - Терпи, сука.
     - Ты чо, Федот, охуел? Она же мне хуй откусит!
     - Ни хуя не откусит. Зато мне пиздато. У них, блядей, знаешь как всё сжимается, когда больно? Кайф!
     И он снова ткнул окурком. Лена не выдержала и закричала, выпустив изо рта всё ещё вялый член Долговязого, но тут же снова торопливо обхватила его губами и с ещё большим усердием задвигала головой, с опаской косясь на Федота. Я провёл языком по обломку зуба. Подленькая мысль возникла в моей голове. Увлечённые процессом, аборигены не обращали на меня никакого внимания. Кажется, никто не заметил, что я очнулся. Если я закрою глаза и притворюсь, что я всё ещё в отключке, у меня есть шанс, что они кончат и уйдут. Ну, в самом деле, что я могу сделать один против пятерых? Да они меня просто покалечат или убьют! Но крики истязаемой Лены становились всё громче. Я не мог продолжать малодушно лежать, зажмурившись, в то время, как моя девушка подвергалась такому чудовищному истязанию. Я снова открыл глаза, приподнялся, сгруппировался для прыжка, приготовился как мог... Но что это? Только ли боль заставляет бедняжку кричать? Я улавливаю в хрипловатых приглушённых стонах знакомые нотки. Да она же кончает! Я не мог в это поверить. Её грубо насилуют с двух сторон, издеваются, прижигают окурками, а она кричит от наслаждения под хохот подонков-насильников, кричит, не выпуская изо рта грязный член какого-то урода, кричит точно так же, как кричала вчера со мной... Федот в очередной раз ткнул окурком в Ленину попу, и оргазм поглотил её. Она тряслась и извивалась как безумная, оглашая окрестности настоящими воплями, и, наверное, упала бы, если бы не два кола, поддерживающих её с двух сторон, как вертел. У меня потемнело в глазах. Я плохо соображал, что делал, когда кинулся на врагов. Наверное поэтому меня очень быстро отправили обратно в нокаут.
     Не знаю, сколько я был без сознания на этот раз, но когда пришёл в себя, их уже не было. Лена была одета. Смоченным в воде носовым платком она вытирала моё лицо.
     - Ты жив, родненький мой? Ой, какие сволочи! Потерпи, я вот тут ещё вытру.
     Её лицо было как в тумане. Оно то приближалось, то удалялось. Я приподнялся на локте, и меня вырвало. Я выплюнул выбитый зуб и вытер рукой рот от крови. Головная боль всё сильнее пульсировала в висках. Я лежал на боку, опершись на локоть, и тупо смотрел на обломок зуба, лежащий в блевотине. Одним глазом я видел намного хуже.
     - Миленький мой. Какие подонки, какие подонки!
     Я перевёл взгляд на неё, и это простое движение вызвало новый приступ тошноты. Всё вокруг было с каким-то сюрреалистическим багрово-красным оттенком. Эта пульсирующая красная мгла накатывала волнами, вызывая дурноту. Я снова почувствовал влажное прикосновение на своём лице. Лена склонилась надо мной с носовым платком в руках. Я попытался сфокусировать взгляд на её лице, но видел перед собой только клочок ткани, испачканный моей кровью, который то приближался, то удалялся. Она наклонилась и поцеловала мои разбитые губы. В мозгу, как под вспышкой фотоаппарата возникла сцена: Толстяк, трясясь, заливает Ленин рот струями своей спермы, капли стекают, она слизывает их... Я оттолкнул её грубо, и тут же меня снова вырвало. Я сидел, склонившись над собственной блевотиной, и чувствовал, как льются по щекам солёные слёзы, оставляя полосы на моём грязном окровавленном лице...


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ]

Читать из этой серии:

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.