|
|
 |
Рассказ №13043
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Воскресенье, 14/08/2011
Прочитано раз: 28649 (за неделю: 10)
Рейтинг: 72% (за неделю: 0%)
Цитата: "Не выпуская члена изо рта, девица закивала головой, давая понять, что услышала и через пару минут сосала, облизывала головку фаллоса, блестящего от слюны. Пощекотав языком, пропустила глубже, так что твердая округлость уперлась в глотку. Задержав дыхание, чтобы не закашляться, сделала пару глотательных движений, и член полностью вошел в глубину глотки. За что ее и отличала Груня Плюшка, она совсем не требовала обучения миньету, казалось, была с рождения готова к нему. Двенадцать лет, а мастерица, да такая, что завидовали многие девицы мадам Розановой. Ловких и понятливых, да вдобавок склонных к промыслу минетному, в бардаке было две, от силы три девицы, но чтобы до конца, до корня заглатывать и при этом не поперхнуться, с первого раза, таких не встречалось...."
Страницы: [ 1 ]
- Будет, будет, шалунья. Я и не сержусь. Как можно сердиться на ангела. Все ладно сделалось, правильно. Почто же наказывать такую девочку сладенькую, да заботливую? Ты платье-то сыми, помнешь еще. У меня тут протоплено хорошо, жарко.
Проворно взявшись за подол платьица, Глашка ловко сняла его, аккуратно повесила на спинку венского стула, туда же отправились и панталончики. Оставшись в коротенькой рубашонке, едва - едва прикрывавшей, а скорее открывавшей лобок, неслышной мышкой скользнула в постель к старичку. Бедром тот почувствовал жар тела молодого, а хитрая Глашка, будто не замечая, котенком ласковым потерлась о ногу.
- Давай-ка и я подсоблю, - уже дрожа от похоти, не скрывая этого, забормотал старикашка, сунув пятерню между ног.
- Ого! Эк, там горячо, как бы пожар Московский не сделался - захихикал похотливый старичок, принявшись гладить девке губки половые, дыхание участилось, стало хриплым.
Повернув послушную девицу на спину, с кряхтением устроился между ног, задрав подол коротенькой миткалевой рубашонки. От вида манденки выбритой до блеска, лоснящейся влагой, полуоткрывшихся и набухших губ половых, старичок просто обезумел. С хриплым стоном, жадно, коршуном, накинулся на девку, вылизывая языком все, что там было. Найдя клитор, торчащий меж губок бритых, всосал, теребя языком головку. Глашка, как и учила наставница, крутила бедрами. Раздались сладкие девичьи стоны, тело ее выгнулось дугой, прижала лысую стариковскую голову крепче к лобку и со вздохом, даже не вздохом, а сладким бабьим выкриком пролилась, закончила.
- Эка, тебя проняло, ежели по молодости так трясет, то, что сделается, когда в пору взойдешь? - покрутил головой удивленный девичьей страстью старичок, - и откуда что берется? Никогда бы не подумал, какие курбеты сможет девица выкидывать. Воистину говорят, век живи, век учись... . Ты погоди, пока... Отдохни, расскажи-ка Глашенька откуда взялась? По говору, навроде как из Малороссии? Али не прав? Угадал?
В заведение мадам Розановой девочка попала из Чернигова. История была банальной и типичной для многих проституток. Росла и воспитывалась в семье почтового чиновника, кроме нее детей не было. Имя ее тогда было Софья, мамаша, начитавшаяся до одурения книг Руссо и других просветителей, считала, что простота и суровость помогут девочке вырасти, как того требовали классики. Папенька в дамские дела особенно не вникал, был тихим, по дому передвигался незаметно, доверяя управление домашнее, как и воспитание дочки супруге.
Доченька была шаловливой девочкой, не доставляла родителям много хлопот, да вот по наступлению 12 лет будто сглазили. У девочки пришли первые месячные, о которых она боялась рассказать матери. Боялась и по наивности считала это признаками скорой смерти, тревожась, что маменька могла наказать за испачканные кровью панталоны и все такое прочее, что роится в сумбурной голове девочки-подростка.
Бедняжке не с кем было поговорить, не перед кем открыть душу, задать волновавшие вопросы. Мамаша по любому пустяку могла закатить истерику, результатом чего частенько Соня оказывалась на коленях ее с задранной юбкой и заголенным задом. За пустячный проступок девочка получала щедрую порцию крепких шлепков не только от мамаши, папенька также принимал в том посильное участие. Странно, но иной раз Соне чудилось, что, наказывая ее, папенька сильнее прижимал голову к паху, там топорщилось что-то упругое и твердое.
Слезы и мольбы не принимались во внимание, за любые проступки мамаша доставала ремень, принимаясь стегать по ягодицам, громко отсчитывая удары и произнося назидания. Вместо того, чтобы выяснить причины нервичности дочери, злобная мамаша без церемоний порола ее. Не проходило недели, чтобы ягодицы девочки не украшалась очередными кровоподтеками от ремня. Долго так не могло продолжаться и в один прекрасный день, в страхе перед очередным наказанием, девочка сбежала из дома. Идти было некуда и не к кому, ноги несли к железнодорожному вокзалу, где судьба столкнула ее с проезжим торговцем живым товаром - Ефимом Гибмантовичем, известным в определенных кругах под прозвищем Фимка Карась.
Промыслом своим занимался не первый год, продавая в публичные дома Москвы, Одессы, Петербурга не только молоденьких шлюшек, но и ухитрялся добывать девиц, не имевших никакого представления о древнейшей профессии. Составили фальшивые метрики, стала она Глафирой Прокловой, крестьянской сиротой, хотя каждый, кто заговорил бы с девочкой или просто посмотрел на лицо, понял, что здесь не все чисто.
- Ты расскажи, расскажи в подробностях, как в заведение к мадам попала. Только не утаивай, все равно прознаю. Хахалей- полюбовников много ли было? Ндравится ли промысел греховный?
Довольно закряхтев, старичок отвалился в сторону, ноги раскинул в стороны, приготовился слушать. Проворная Глаша, помня наставления Груни Плюшки, много не болтать, словно не слыша, взяла в ладонь член, как бы о чем-то раздумывая, поднесла к губам, дохнула на него, разглядывая, будто увидела впервые в жизни.
- Ой, какой он интересный, будто грибок подосиновик. И шляпка нарядная, торчит задорно. Я вас, дедуля, так люблю крепко, что готова всего исцеловать за заботу и ласку. Не обидитесь, если макушечку облобызаю? Он у вас такой толстый, да длинный. Кажется, в ладошке не поместится...
- Не волнуйся, глупая, это только по первоначалу кажется. У страха глаза велики, начни, все сладится. Да только не отклоняйся от разговору-то. Поведай дедуле, что в жизни антиресного иль греховного было...
Девица молчала, склонив голову, боясь опростоволоситься и не получить денег, а того хуже рассердить чудаковатого старикашку, цепко зажала член тоненькими пальцами, проглотив слюну, склонилась, приоткрыв бантик губ. Вздохнула, набрав, будто решившись, полную грудь воздуха, да и пропустила "ласкуна" в глубь. Толстая головка скрылась за алой полоской горячих девичьих губ, погружаясь дальше и дальше. Кожа крайней плоти завернулась, Глаша сделала несколько сосательных движений, замерла, словно прислушиваясь к ощущениям старичка, обнажившуюся уздечку проворно защекотала кончиком острого кошачьего языка.
- Эх, как сладко! Ну и сладко! Ты не останавливайся, смелее! Яри его! Яри! - бормотал старичок. Девочка шустрее задвигала языком, всасываясь в плоть, увлеклась, зубы-то и вонзились в нежную мякоть.
- Эгей! Остерегись! Эвон что удумала, бестия! С зубами-то осторожнее, ведь и откусить недолго, профурсетка!
Не выпуская члена изо рта, девица закивала головой, давая понять, что услышала и через пару минут сосала, облизывала головку фаллоса, блестящего от слюны. Пощекотав языком, пропустила глубже, так что твердая округлость уперлась в глотку. Задержав дыхание, чтобы не закашляться, сделала пару глотательных движений, и член полностью вошел в глубину глотки. За что ее и отличала Груня Плюшка, она совсем не требовала обучения миньету, казалось, была с рождения готова к нему. Двенадцать лет, а мастерица, да такая, что завидовали многие девицы мадам Розановой. Ловких и понятливых, да вдобавок склонных к промыслу минетному, в бардаке было две, от силы три девицы, но чтобы до конца, до корня заглатывать и при этом не поперхнуться, с первого раза, таких не встречалось.
- А девица-то стоящая, - подумал про себя купчишка, - надо будет, в благодарность за старания, полуимпериальчик золотой на дорогу дать, чтобы вдругорядь ловко обслужила, пока не истаскалсь, спаскудилась окончательно.
Старичок попытался подвинуться, чтобы лечь удобнее, только Глашка вцепилась, всосалась, как пиявка. Сдержаться более не смог и облегчился в рот. Шейка тоненькая напряглась и дернулась, заглатывая излитое, доставляя старикашке удовольствие. Почувствовав, как из члена брызнуло в другой раз, Глашка замычала, загумкала, проглатывая малофейку, как учила Аграфена, товарка по стыдному промыслу. Все семя, до последней капли высосала, заглотила, вытерев губы не тылом ладошки, а платочком расшитым, взявшимся словно из воздуха, якобы смущенно улыбнулась, потупив глаза:
- Ну и наплескали вы, дедуля, рот полон, даже скулы свело. А теперь время отдыхать пришло - зашептала девица.
Страницы: [ 1 ]
Читать из этой серии:»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 63%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 72%)
» (рейтинг: 88%)
|
|
|
| |
| | - Здесь женщина может выбрать любого мужчину, мужчина - любую женщину. Однажды мы даже совратили официантку, что по уставу ресторана запрещено. Им нельзя вступать в контакт с клиентами. Но мы сделали всё возможное, чтобы это не вышло за пределы нашего круга. Молодые девушки официантки проходят строгий отбор, чтобы попасть сюда на работу, и заработок здесь довольно высокий. Но запретный плод, он ведь так сладок, согласитесь! И мы не удержались от соблазна, искусив привлекательную официантку: | | |
| |
|
| |
| | Раздевайся-раздевайся, прокричал я из-за ширмы, при этом я сам сначала испугался своих слов. Я сейчас выйду, добавил я, что бы избавиться от мучительной тишины безответности. Сам же стал одеваться медленнее и не отрывался от щели. Наталья уже покраснела. Она повернулась спиной к целителю, скрестив руки перед собой, взялась за краешки обтягивающей фигурку кофточки и потянула ее вверх. Она всегда очень трепетно подходила к выбору нижнего белья, поэтому сейчас она была даже рада возможности покрасоваться перед посторонним мужчиной, нечасто приходится показывать себя кому-то, кроме собственного мужа. Я, немного полюбовавшись столь волнующим зрелищем сквозь ширму, оделся и вышел. Мне было предложено присесть на стул, пока целитель осмотрит Наташу. Она стояла, максимально выпрямив спину и, по просьбе врача, выполняла различные манипуляции телом. Он же водил пальцами вдоль ее позвоночника, местами надавливая и прощупывая что-то. Было интересно наблюдать за действом со стороны. Когда человек мастер своего дела, за ним всегда интересно понаблюдать, а когда в его руках слегка прикрытое тело вашей жены, это тем более привлекает внимание. Я вдруг понял, что его фоновое до этого момента бормотание, это комментарии процесса. Стало немного неудобно, ведь он старался рассказать мне что-то, а я погрузился в свои фантазии. Теперь я внимательно слушал все, что он говорил. Собственно он лишь проговаривал названия мышц и сообщал их состояние. Периодически он просил свою пациентку принять то, или иное положение. То, как он ее ставил, смущало и мою супругу, и меня самого. Не то, чтобы это были слишком непристойные позы, просто сам процесс был нестандартен. Хоть и врач, но все же мужчина ощупывает женщину в присутствии ее мужа, да еще и просит ее всячески выгибаться и наклоняться. Пока он осматривал спину, я еще успокаивал себя, но принципом его метода было то, что он за время сеанса не оставлял без внимания ни одной мышцы, пусть даже она и не беспокоила пациента. Я понимал, что он вот-вот попросит развернуться мою жену. Если бы она готовилась к такому осмотру, то, конечно, надела бы закрытое белье, больше похожее на одежду для занятий спортом. Сейчас же на ней был настолько открытый бюстгальтер, что кружевная линия проходила над самым выступом сосков. Мне очень нравилось, когда Наталья надевала такое белье. Грудь была высоко поднята, и каждое движение открывало взору розовый ореол, а иногда и сам сосок. Я сидел за спинной врача, чуть правее от него. За время осмотра он не раз просил Наталью поднять руки вверх, и я ни разу не замечал, что бы она поправляла бюстгальтер после каких-то телодвижений. Я замирал при каждом слове доктора, ждал, что он попросит ее повернуться, но эта фраза все равно словно ударила меня. Повернитесь, пожалуйста, произнес он. Движения моей супруги казались мне кадрами замедленной съемки. В висках тарабанил пульс, все сжалось внутри и лицо охватило жаром. Наверняка, многие из вас бывали в ситуациях, которые вызывали подобные ощущения. Очень волнующее и возбуждающее чувство. С одной стороны ревность, стыд, какая-то непонятная жадность будто бы он собирался воспользоваться ею, одновременно с этим, желание предложить отложить осмотр на другое время, но с другой стороны, где-то в глубине, не давала покоя мысль о том, что сейчас я буду свидетелем чего-то необычного. Попытка успокоить себя тем, что это всего лишь врач и для него это стандартная ситуация, не дала никаких результатов. Когда она повернулась, я заметил, что врач на какое-то время отвлекся, он осматривал мою жену, как и я. Мы смотрели на женщину, взволнованную ситуацией, ее дыхание участилось. При каждом вдохе, грудь поднималась. От этого, и без того уже заметный контур ореола, открывался все больше. Она явно была возбуждена, кожа вокруг сосков приобрела характерный, более темный, чем обычно цвет и немного сморщилась, кроме того, стали заметны увеличившиеся соски. Она знала об этом, старалась не встречаться глазами ни с кем из нас. Этот знакомый мне блеск в глазах: Похоже ей нравилось шокировать меня. В таком наряде, она казалась еще более развратной чем, если бы она была совсем голой. Белоснежный, почти не скрывающий грудь, бюстгальтер, длинная черная юбка и обнаженные ступни ног, давали странный эффект, как бы недосказанность. Юбку чуть выше колен поднимите, попросил доктор. Наталья покорно, как мне показалось, излишне низко нагнулась и, взяв руками край юбки, выпрямилась. При этом она задрала подол намного выше, чем ее просили. Когда врач, осмотрев суставы, предложил провести первый сеанс прямо сегодня и сказал, что в обход кассы, это будет дешевле, я уже был не способен над чем-то думать. Ну, как вы? Он переспросил, так и не получив ответа. Если не начнете сейчас, то вас второй раз сюда не затащишь, почувствуете эффект и решите, продолжать или не стоит. Даже если бы мы и решили отказаться, то хотя бы оправдывающую причину нужно было выдать. В общем, так или иначе, мы согласились. Вернее ответ дала моя жена, а я лишь одобрительно кивнул. И снова последовала обжигающая слух фраза. Раздевайтесь, произнес доктор и жестом показал на ширму. Насколько нужно было раздеться, он не сказал, жена моя не спросила, а я не находил себе места. В каком же виде она выйдет? Вышла она, обернув себя простыней, которая лежала в пакете забытом мной. Простыню она держала рукой на груди. Однако простыня должна была лечь покрывалом на кушетку и жене моей пришлось остаться в одних трусиках. Это были скорее маленькие шортики из плотного кружева. Вещица довольно таки красивая и не открывающая лишнего. Началась процедура. Я уже со странным ощущением удовольствия наблюдал, как по телу моей супруги скользят смазанные каким-то маслом руки доктора. Пациентка тоже вкушала прелести массажа. Разогрев, довольно приятная процедура, а после, очень болевые воздействия во время которых, даже мне хотелось взвыть от боли, но после которых, в теле ощущалась такая легкость, что хотелось повторить. Она ели сдерживала крик, на глазах появились маленькие капельки несдержанных слез, от которых немного потекла тушь. Болевые приемы чередовались успокаивающими, почти ласкающими поглаживаниями и растираниями. В такие моменты на лице появлялось блаженство. Она уже не стеснялась смотреть на меня, даже дразнила. Когда было больно, она прикусывала губу. Ее негромкие вскрикивания, стали больше похожи на сладострастные постанывания. Дыхание стало тяжелым, лицо сильно раскраснелось. Она была очень возбуждена и даже не старалась скрыть это. Наоборот всем своим видом она подчеркивала это. Когда врач работал над ее поясницей, она прогибалась изо всех сил, то выпячивала попку, то прижималась лобком к кушетке. Не заметить ее странного поведения уже было невозможно. Наверное, и на моем лице было написано, что я готов кончить от одного прикосновения к члену. Тем временем, руки доктора опускались все ниже. Он уже приспустил широкую резинку белья на несколько сантиметров. Он ничего не говорил, но и мне, и моей жене была понятна причина небольшой паузы. Растирать нежную кожу через кружево было не очень то удобно. Супруга не стала дожидаться предложения. Она приподняла попку и медленно спустила трусики почти до колен. При этом, она так согнулась, что ее попка едва не коснулась груди сидящего позади ее доктора. Все это время она, не отрываясь, смотрела мне в глаза. Ее глаза были преисполнены похоти. Опускаясь, она расправляла перед собой простынь, а когда руки были на уровне груди, она поправила ее, но не просто удобно уложила, сильно сжала и оттянула соски. Сидящему сзади врачу, не было заметно этих подробностей, но акт ласки не остался незамеченным. Он уже понял, что является участником некой игры. Он давно заметил, что супруги, находящиеся в его кабинете, оказались в подобной ситуации впервые, что ситуация эта вызвала интерес у обоих, и что они совсем не против подобного эксперимента. Дошла очередь до ног. Я уже говорил, без внимания не оставлялась ни одна группа мышц. Естественно было необходимо немного расставить ноги, но этому мешали трусики, которые так и остались на уровне колен. До последнего момента, я надеялся, что это небольшое развлечение, игра закончится на этом. Трусики должны были оказаться на прежнем месте, они больше не мешали. Я ошибся! Моя супруга села на кушетку и сняла их совсем. Она стояла абсолютно голая. Ты не против, милый, неуверенно сказала она. Не знаю почему, но я не стал возражать, хотя сам вопрос и голос были поставлены так, что она как будто спросила разрешения на то, что бы ее поимели на моих глазах. Самое интересное то, что я был согласен и на это и всем своим видом давал им обоим понять это. | | |
| |
|
| |
| | Ты приходишь. Я не вижу тебя, ты сзади, но я чувствую движение. Ты садишься рядом с кроватью, твои руки касаются моих ног... все выше и выше. Ты наклоняешься - и я чувствую твое дыхание. | | |
| |
|
| |
| | Прождав ее около часа, я начал волноваться: а придет ли она вообще? Мои опасения развеяла Таня. Примерно через 15 минут я увидел ее. Она шла неторопясь, всматриваясь на окружающих и ища взглядом меня. И тут я вспомнил! На сайте знакомств я написал, что мне 18. Нужно было как-то сказать, написать перед встречей. Но было уже поздно: | | |
| |
|