Рассказ №11779

     Ночи стоят душные, в доме ночуют только Веселка и Любава с новорожденным сыночком. Сам батюшка Мужила спит на сеновале, Ждан в сараюшке, а я ночую в предбаннике. Почти каждый вечер Ждан просится прийти ко мне "на беседу" , Но я опасаюсь встречаться с ним в баньке, где он столько раз видел меня голой. Наведет банька на грешные мысли и попытается Ждан взять мою девичью невинность. Не то, чтобы я боялась насилия, сумею отбиться, но так приятны его ласки, что я за себя не ручаюсь, могу не устоять. Раньше я придавала мало значения своей девственности, но обстановка 12-го века привела к "переоценке ценностей".
     В купальскую ночь мы не пошли в хоровод молодежи: гулять парой по ночному лесу, кормить друг друга ржаной горбушкой. Наши эротические свидания проходят в кустах. Когда старшие заснут, я выхожу в одной нижней рубахе, с голыми до плеча руками и широким вырезом спереди. Тихонько пробираюсь огородом, Ждан по хозяйски обнимает меня. Прижимаюсь к его широкой груди, и рука Ждана спускается на нижнюю часть моей попы - самую круглую, самую мягкую часть. И замерла там, а потом, держась за этот "руль" , Ждан разворачивает меня и направляет движение к заветным кустам.
     Я тесно прижимаюсь к Ждану, его руки обнимают за плечи и гладят мои грудочки. Мы целуемся, целуемся... Находим укромное место, садимся и начинаем с упоением друг друга ласкать. Ждан стремиться к моему голому телу, нет, он не задирает мой подол, не заголяет ту, которая ему доверилась в эту ночь. Мы лежим лицом друг к другу, мой кавалер запустил обе руки в вырез рубахи и взялся за мои грудочки. Какое упоительное ощущение!
     Но и я действую. Поглаживаю через штаны напряженный ствол его хулигана, чувствую, как в нем толчками пульсирует кровь. Такого мой кавалер не испытывал. Еще ни одна девушка не брала в нежные ручки его член. Держись, мой ласковый, сегодня я тебя замучаю, выжму досуха. Шепчу ему:
     - Ждан, милый, сосочками поиграй.
     Он от возбуждения меня не слышит. Рука пустилась в странствие под рубахой, по долине между грудочек, по гладкому животику (эх, пупок не погладил) , туда, где плотно сжатые ляжки становятся животом. Надо же, через ворот дотянулся до лобка, перебирает на нем волосики. Нащупал под лобком складочку, убегающую вниз, между бедер. В бане он не мог ее разглядеть - я всегда сижу, плотно сжав ляжки - и теперь он изучает ее руками. Вложил палец в складочку и пытается просунуть его между ляжек.
     - Ждан, не надо, это заветное - прошу я.
     Обычно такие слова его останавливают, знает, в случае непослушания, и кулаком может получить. Но сейчас его палец нащупал язычок клитора - я охнула и выгнулась. Ждан в недоумении, не знает, какой важной детали он коснулся. Замер, приподнялся надо мной, испуганно спрашивает:
     - Богдана, тебе больно? Я что-то не так делаю?
     "Теленочек ты мой, ничего-то ты не знаешь". - второй рукой, не занятой игрой с его хулиганом, я прижимаю пальцы Ждана, вдавливаю их в щелочку.
     - Нет, не больно, а очень ХОРОШО! Не отпускай, еще трогай там... Пожа-а-а-луйста!
     Моя ладонь скользит вдоль ствола хулигана, возбуждает его, Ждан непроизвольно начинает двигать тазом вперед-назад. Мы одновременно испытываем оргазм, на штанах Ждана расплывается липкое пятно. Сил нет... Лежим упершись друг в друга лбами и никак не можем отдышаться.
     Вернулась в баньку почти на заре и только тут обнаружила, что потеряла нашлепку за ухом - тот самый чип: приемник-передатчик-устройство срочной эвакуации. Теперь ни отчет послать, ни сбежать через века от опасности. Ох, и будет мне нагоняй в Институте. И Кир-Кир такого разгильдяйства мне не простит. А, может, не будет он писать рапорт, разложит меня на сухом бугорке среди болот и выпорет ремнем за все художества, как ту аспирантку. И что это постоянно происходят со мной неприятности.
     На утро, не выспавшиеся работаем в кузнице, получаем окрики и тычки от Мужилы за нерасторопность. "Ох, надо не ходить сегодня на свидание, хочу отоспаться" - думаю после очередного подзатыльника. Кузнец смотрит на меня неодобрительно, бормочет: "верченая девка"...
     
     ОПЯТЬ ВЫСЕКЛИ
     
     За тягу к старым богам, к язычеству жаловался поп на нашу семью бобровскому воеводе. Не добился осуждения со стороны боярина: тот постоянно требовал от кузнеца наконечников для стрел, насадки для копий, а это ЖЕЛЕЗО. Добывают железную руду в болоте, которое хранит болотница, сиречь - кикимора. Как же не прикармливать ее кузнецу. Задолго до моего появления в этих местах судили-рядили досужие языки:
     "Любится кузнец с болотницей, потому много руды в болоте находит, доброе железо из нее плавит".
     "Как же с ней любиться, ведь кикимора рожей страшнее смерти, ноги козлиные, ни титек, ни пышного зада, наверное, и женской дырки нет".
     "А она обернется. Сидит на кочке болотной девушка красоты писанной. Ворот рубашки распущен, и тити налитые наружу выставлены. Просит; подойди, добрый молодец, поцелуй их. А волосы на голове зеленью отсвечивают... Страх какой! Кто испугается, побежит от нее, сразу в болоте утонет, а кузнец не забоялся, подошел и поцеловал титички, а потом задрал ей подол и лишил болотницу девичьей чести. А она ему в благодарность богатые болотной рудой места указала".
     "Говорят, болотница ему дочку родила, ту самую, что сейчас в доме кузнеца живет".
     С моим появлением слухи усилились, говорили, даже, что у меня есть хвост. И решили городские парни это проверить... В воскресенье вся семья пошла в церковь. Я достала из укладки медный крестик, подвязала шнурок короче, чтобы крестик был у самого горла, а не прятался между грудей под рубашкой. Но меня батюшка Мужила в церковь не взял, чтобы не злить лишний раз отца Гермогена. Я вознамерилась прогуляться по Бобровке, зайти к местной бабке травнице и выведать у нее кое-какие рецепты. Это была бы ценная информация. Неожиданно в узком переулке меня окружили парни, хватают за руки, кто пытается развязать пояс поневы, кто подол задирает. Требуют:
     - Покажи хвост, болотница.
     А кто-то еще крикнул:
     - Парни, давайте пустим ее "цветком"!
     Эта варварская забава мещанской и купеческой молодежи в глухих городках известна по материалам позднего, девятнадцатого века. Парни, скучающие в длительные церковные праздники, ловили в тихом переулке или за городом зазевавшуюся, отделившуюся от подруг девушку. От этой забавы несчастную не спасало ни общественное положение отца, ни красота, ни наличие жениха. Девушке заводили руки за голову и связывали в локтях. В таком положении она не могла опустить руки и хотя бы немного прикрыться ими. Подол сарафана задирали над головой и завязывали узлом. После этого хулиганы просто уходили, покинув жертву на произвол случая. Это и называлось "пустить цветком".
     Как я уже говорила, в то время под сарафаном не носили трусов и другого нижнего белья. Девушка, обнаженная от плеч и ниже, ничего не видела сквозь задранное на голову одеяние. Не могла даже спрятаться. Последствия для нее бывали самые ужасные. После такого позора ее никто не возьмет замуж, остается только в монастырь уходить. Ничтожной была надежда на доброго человека, который развяжет, отведет к родителю, ничего и никому не расскажет о ее позоре. Оказалось, что корни жестокой забавы уходит назад на многие столетия. Именно такую потеху сынки купеческие хотели совершить со мной.
     По теплому времени я была босиком, сухая пыль переулка мягкая, как ковер в спортивном зале, и я взорвалась. Две руки и две ноги выстрели одновременно. И еще мой лоб, который впечатался в чью-то переносицу между похотливых глаз. Меньше одной минуты длился бой, после которого буквально: "пятеро лежали, трое убегали".
     Из пятерых четверо в ужасе пытались отползти от меня, и только один поднялся и, размазывая кровавые сопли, сказал:
     - У, бессовестная.
     Купеческие сынки никому не пожаловались - слишком стыдно им было, что восьмерых здоровых парней побила одна девка. Утром на другой день Мужила только погрозил мне пальцем:
     - Мало я тебя высек. Твое счастье, что не жаловались купцы воеводе. Будь их жалоба, высекли бы тебя не моей рукой, а служки воеводы и не в родной избе, а на дворе на позор всем, кто соберется.
     Ну, вот, опять провинилась. В последнее время Мужила на меня косится, думает, что это я Ждана присушила. Основания для недовольства у него были. Подхожу утром к воротам кузницы и слышу разговор отца и сына:
     - Батюшка надо бы леса навалить на новую избу - говорит Ждан отцу.
     Брякнул молоток о наковальню. Отец удивленно спрашивает:
     - Это зачем?
     Ждан чувствует, что не понимает батюшка намеков.
     - Жениться хочу. Отдай за меня Богдану!
     Надо же! Без меня, меня сватают, мою судьбу решают! Ну, феодалы, домостроевщина!
     - Забудь о ней сынок, не ко двору тебе будет такая жена. И решать ее свадьбу не мне, а волхву Заболотному, будь он неладен со своим железом! - сердито ответил Мужила.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также в данной категории:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.