|
|
Рассказ №10916
Название:
Автор:
Категории: , ,
Dата опубликования: Пятница, 11/09/2009
Прочитано раз: 160456 (за неделю: 56)
Рейтинг: 67% (за неделю: 0%)
Цитата: "Тогда я слушал этот рассказ, словно речь шла не о моей маме, а о какой-то посторонней женщине. Видимо, события этого дня так на меня повлияли, что я уже постепенно перестал воспринимать их как своих родственников, а просто как мужчин и женщин, и уже словосочетания "член дедушки" или "грудь бабушки" не казались мне такими кощунственными, и сведения о том, что мама любит в зад, не произвели на меня особого впечатления...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Настя кивнула. Дедушка, удовлетворённо подмигнув, обнял её за плечи и поцеловал в щёчку. Бабушка между тем неторопливо и аккуратно расстегнула Серёжину ширинку и вынула член. Настя не отрываясь, смотрела как бабушка наклонилась и взяла губами член её отца. Дедушка, залезая языком Насте в ухо, стал гладить её грудь, которая прямо на глазах всё сильнее выпирала из майки, потом его рука прикоснулась к шортам спереди.
Дядя Серёжа застонал, откинув голову. Закрыв глаза, бабушка всё усиливала миньет. Положив голову на живот дяди Серёжи, она щекотала языком головку, засовывала член глубоко в горло, так что её щека касалась мохнатых яиц моего отчима.
В другом углу комнаты происходила не менее захватывающая картина. Настя уже голая, извивалась под руками дедушки, одна из которых жадно лапала её грудь, а другая залезала в промежность. Я видел, как испачканные прозрачной слизью пальцы дедушки то погружались в щель (издавая при этом чавкающий звук) , то выползали из неё. Дедушка при этом, казалось, вовсе не был возбуждён. Посмотрев на меня и на мои оттопыренные штаны, он усмехнулся и сказал:
- Ты, внучек, чего смотришь просто так? Сядь и дрочи.
Плюхнувшись в кресло, я непослушными пальцами вынул потный член и стал водить по нему рукой.
Настя, повинуясь дедушке, встала раком, а он, схватив её за талию одной рукой, другой вынул полувставший член, два раза провел по всей ложбине сверху вниз и на третий с победным выдохом погрузил член. Настя уже кричала в голос: "Да, да, хорошо, глубже, глубже!".
Я повернул голову, потому что заметил какое-то изменение. Да, бабушка оторвалась от члена и встала. Руки дяди Серёжи залезли ей под халат и гладили полные ляжки, а бабушка, спустив халат с плеч, обнажила верхнюю часть тела (она была ко мне спиной) . Наконец руки дяди Серёжи потянули её старомодные длинные трусы вниз, она вынула из них ноги и оказалась совершенно голой. Потом, сделав два шага, присела и член дяди Серёжи вошёл в неё. Руками он облапил её за полный зад и стал тискать, одновременно поднимая и опуская.
Я словно находился в кино с двумя экранами: чтобы видеть одну из сцен, приходилось поворачивать голову, при этом боковым зрением я видел, что в другой сцене ситуация не изменилась. Теперь, уловив какое-то новое движение, я опять посмотрел направо, на дедушку и Настю.
Настя забиралась на стол. Её била дрожь, она никак не могла закинуть ногу, дедушка помог ей. Она развернулась и широко развела ноги. Дедушка встал на колени и его лицо оказалось прямо перед её промежностью. Я впервые увидел его, хотя по порнухе знал анатомию: влагалище Насти показалось мне каким-то слишком гладким и чистым, с маленькой щёточкой волос выше. Дедушка посмотрел на меня и улыбнулся. Потом, опять повернув голову к Настиному влагалищу, он поцеловал её рядом со щелью и произнес впололоса:
- Какая чудесная пиздёнка! Просто высший класс!
Затем он раздвинул пальцами внешние складки и мы оба увидели тоненькие депестки ("малые губы", вспомнил я картинку из анатомического атласа) . Потом его язык осторожно прикоснулся к правой губе. Настя застонала и откинулась назад. Дедушка поцеловал её в левую губу, потом опять в правую...
Я никогда не видел Настю в таком состоянии. Её голова перекатывалась сбоку на бок, грудь выпирала вверх, она вцепилась руками в края стола и бормотала: "Да, дядя Саша, давай, лижи меня, соси меня, засунь в меня язык!". Наконец, перестав целовать её губы, дедушка медленно провел языком от самого низа влагалища до самого верха. Настя завизжала.
Я, не отдавая отчёт в своих действиях, встал и гусиным шагом (член стоял и с него капало) подошёл к дедушке и встал с ним рядом на колени. Дедушка не удивился.
- Целуй, - сказал он негромко.
Я приблизил лицо к Настиной щели и почувствовал запах. К нему немного примешивался запах мочи, но мне было не противно, наоборот, как-то притягивающе, потому что в основном пахло чем-то пряным, влажным, солёным и немного кислым одновременно. Я захотел взять это в рот и, повинуясь дедушке, поцеловал Настю прямо в центр щели.
- Ещё целуй, только нежнее, - продолжал приказывать дедушка.
Я повиновался и чем больше я целовал, тем больше мне это нравилось. Также мне нравилось, что Настя продолжает стонать, хотя и не так громко, как раньше.
Раньше, наблюдая, как дедушка занимается сексом с Настей, я ощущал что-то вроде ревности. Ведь она была героиней моих грёз, и я считал её как бы "своей". А теперь он сам "отдавал" мне "мою" девочку...
- Теперь язык в щель и двигай вверх-вниз, - услышал я голос дедушки откуда-то сбоку и сверху.
В этот момент Настя перестала стонать и как-то странно запыхтела. Я посмотрел и увидел, что дедушка стоит сбоку от стола, двигая таз вперёд-назад, а Настя, положив голову на край стола, сосёт его член. Тут же я посмотрел глубже в комнату и увидел, что бабушка стоит на коленях на полу, а дядя Серёжа имеет её сзади. Я видел, как туловище бабушки раскачивается, как болтаются её большие груди, почти касаясь ковра, а волосатая задница дяди Серёжи равномерно двигается туда-сюда, и при каждом движении раздается громкий шлепок.
- Что... что происходит?! - вдруг услышал я... мамин голос!
Все движения прекратились. Настя смущённо прикрыла щель руками, дядя Серёжа как-то съёжился, пытаясь скрыть торчащий мокрый член, и только бабушка и дедушка вели себя непринуждённо. Бабушка встала с колен, к её потному лбу прилипла прядь седых волос, отвисшая грудь дрожала от частого дыхания, а на коленках отпечатался рисунок ковра. Дедушка с торчащим членом спокойно подошёл к маме и со словами:
- Пошли, я тебе всё объясню, - увёл её из комнаты.
- Боже мой, что теперь будет, - пробормотал дядя Серёжа. Я никогда не видел его таким несчастным и жалким, даже когда его избили и ограбили два года назад.
- Ничего не будет, - отряхивая коленки, сказала бабушка, - Вы разве не знали, что десять лет назад мой муж естествовал Ирину?
Все молчали.
- Витя уехал в детский лагерь, а Слава был в командировке в Самаре, - продолжала бабушка, - Я прихожу, а Ирочка у него отсасывает. Она-то не слышит ничего, только мычит от страсти, а он меня увидел и показал рукой: погодь, мол. Ну, я и пошла на кухню. А обе двери открыты, так я слышала, что он её в попу естествовал. Она прям орала: "Давай, Александр Вадимович, еби меня в зад!". Уж очень она это дело любила. А сейчас любит, а, Серёж?
Дядя Серёжа кивнул, от смущения прикрывая глаза рукой.
Тогда я слушал этот рассказ, словно речь шла не о моей маме, а о какой-то посторонней женщине. Видимо, события этого дня так на меня повлияли, что я уже постепенно перестал воспринимать их как своих родственников, а просто как мужчин и женщин, и уже словосочетания "член дедушки" или "грудь бабушки" не казались мне такими кощунственными, и сведения о том, что мама любит в зад, не произвели на меня особого впечатления.
- Ну, потом я к ним присоединилась, - спокойно продолжала бабушка, наливая минеральной воды, - как Слава в командировку, так она то с дедом моим, то с нами одновременно. Правда ведь, Ир? - вдруг спросила она.
Все посмотрели туда и увидели, что мама стоит в дверях, а сзади - дедушка, как был голый, только член его уже наполовину упал.
Мама молчала, переводя заплаканные глаза с одного голого тела на другое. Её губы дрожали.
- Да, правда! - закричала она, - Так эта сволочь совсем перестал меня удовлетворять! У него два состояния были: если пьян, так он не то что сексом заниматься, говорить не мог. А когда из запоя выходил, так с работы притасивался усталый и сразу спать валился. По полтора года у меня секса не бывало! А тут... - мама опять была готова заплакать, - нужно было с антресолей коробку с запчастями к швейной машинке достать. Александр Вадимович вызвался, да всё не то, не видит. Ну, я сама полезла. Он говорит "Я тебя подержу, чтобы не упала", да за ноги взял, крепко так, и в то же время ласково... Ну, я давно уж ту коробку увидела, так специально стою, шепчу "Куда же она делась?", а он всё гладит, щупает...
- Да, - пробормотал дедушка, сладко улыбаясь, - ты такая аппетитная была, я чуть от одних касаний не кончил... То есть, - спохватился он, - ты и сейчас высший класс!
Мама почему-то опять заплакала. Бабушка подошла к ней и стала гладить по голове:
- Ну, Ира, что плакать-то? Видишь, как всё хорошо получилось: ты выговорилась, и легче стало, правда?
Мама кивнула.
- И здесь у нас всё хорошо. Муж твой Серёжа просто чудо, а не любовник, тебе с ним повезло. Сыночек твой мужчиной становится, мы ему помогаем чем можем, ну? Всё ведь хорошо, все счастливы, да?
Мама опять кивнула.
- Ну вот и прекрасно. Мы тогда продолжим, а то мужики на взводе, им кончить надо, - бабушка ещё немного погладила маму и отошла к кровати, легла и расставила ноги. Тут я увидел влагалище бабушки: оно было гораздо шире, чем у Насти, более волосатое и какое-то неряшливое, что ли.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 53%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 43%)
» (рейтинг: 65%)
» (рейтинг: 52%)
» (рейтинг: 51%)
» (рейтинг: 74%)
» (рейтинг: 39%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 69%)
|
|
|
|
| | Наконец, я говорю моей " "лицевой наезднице" " - Иди сюда, я тебя немножечко потрахаю. Она берёт детское масло, которое всегда стоит наготове на ночном столике, вытряхивает нужное количество на мой стоячок и аккуратно насаживает на него свою писечку. Потом она усаживается как следует - вау, какая она тесненькая там, внутри! Она скачет на мне какое-то время, сперва осторожно, затем всё быстрее и сильнее. Через несколько минут снимаю её с себя и перевожу в позу собачки, при этом я стою перед кроватью, а она тянет свою попку кверху, стоя на коленках на краю нашего лежбища. Она постанывает. | | |
|
|
|
| | После этого во мне как будто всё перевернулось я забыл обо всём на свете. Мы сидели позади всех и нас не было видно, единственное нас могли заметить служащие кинотеатра но они врядли бы зашли в зал ибо это был последний сеанс. После того, как я немного оклемался я, начал раздевать девушку переодически сжимая её грудь и вот она оставалась только в тоненньких прозрачных трусиках через которые просвечивались её розочка и лобок. Я смял в руку влажные волосы лобка и потом слизал часть её выделений со своей руки. | | |
|
|
|
| | "Круто!" - непроизвольно вырвалось у одного из пацанов; "охуеть, бля!" - тут же, не удержавшись, отозвался кто-то еще; а на экране, между тем, эрекция уже была налицо - тот, который с видимым удовольствием вылизывал очко, теперь лежал на спине и, придерживая руками поднятые вверх толстые мускулистые ноги, ждал... дальше крупным планом показывалось, как, блестя смазкой, толстый длинный член медленно исчезает в округлившимся очке - очко было без единого волоска, а член входил медленно-медленно... и потом минут десять разными планами изображался сам трах - однообразное колыхание одного тела над другим, причем оба партнёра то и дело поочерёдно стонали, протяжно выдыхая букву "о"... закончился сюжет необыкновенно обильной струёй спермы, которую один качок со стоном спустил на грудь другого... "хуйня, бля, полная!" - проговорил кто-то из пацанов, подводя итог увиденному, и с этим было трудно не согласиться: мужикам было лет по сорок, они были мускулисты, коротконоги, бритоголовы, а само траханье, заключавшееся в мощном, но однообразном колыхании одного тела над другим, больше напоминало взаимодействие двух муляжей, чем кайф живых людей, и даже то и дело показываемое крупным планом беспрерывное скольжение полового члена одного партнёра в заднепроходном отверстии другого казалось для глаз, смотрящих на это, скорее утомительным, чем возбуждающим; а кроме того, всё это действо происходило на фоне какой-то вычурно художественной драпировки и потому всё время казалось театрализованной постановкой, а не "картинкой из жизни", - Игорь, когда смотрел, ни особого волнения, ни какого-либо особого возбуждения не почувствовал: то, что происходило на экране, мало соотносилось с тем, о чем он, Игорь, в глубине души тайно мечтал, и хотя в мечтах его к тому времени уже определенно присутствовал однополый секс, но это был секс исключительно с друзьями - с теми, по ком томилась его душа... секс в мечтах Игоря - в его грёзах-фантазиях - органично вплетался в дружбу, дополнял дружбу, становился частью настоящей дружбы, а потому это всегда был секс с конкретным парнем - с тем, кто, сам того не зная, становился для Игоря источником неизбывной мелодии, звучавшей в душе, - сам по себе однополый секс, лишенный мелодии, не вызывал у Игоря никакого интереса - и потому просмотренный видеосюжет с гомосексуальной сценой не вызвал у Игоря ни волнения, ни возбуждения: на экране трахались "голубые", а Игорь себя таковым не считал, поскольку однополый секс для него, для Игоря, был неотделим от дружбы, а дружба... | | |
|
|
|
|
| | Мама зацепила резинку колготок и скатала их к лодыжкам, перешагнула через невесомый комочек, наклонилась, что бы поднять его - ох, как ее попку обтянул хлопок трусиков - а дед Гриша негнущимися пальцами расстегивал ремень своих наглаженных брюк. Он в тот момент видел, как едва не вывалилась мамина грудь из бюстгалтера, что был ей явно маловат. Дед странно закряхтел, вскочил со стула, заставив маму отпрянуть и принялся срывать с себя штаны вместе с нестиранными семейниками - Машка, хороша блядь! Ах, блядь! Машка!" Мама замерла, прижав руки, в которых так и остались зажатыми скрученные колготки, к груди, глядя, как Гришка отбрасывает содранные брюки и бросается к ней, как павиан. Одной лапой он обхватил мамочку за плечи, дергая замочек бюстгалтера, вторую сунул в трусики, шаря между ее булочками и ниже, пробуя залезть в нее сзади. | | |
|
|