|
|
 |
Рассказ №5246 (страница 4)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Суббота, 10/07/2004
Прочитано раз: 43641 (за неделю: 92)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "За стеклом моей темницы
..."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
И хотя они с презреньем
Говорят затем о нас,
Но я вижу вожделенье
В глубине горящих глаз.
Господин меня вывозит
До закрытого леска,
И лишь там, под сенью сосен
Отпускает с поводка.
В их зелёных коридорах
Кандалов не скинуть мне.
Лишь один замок, который
Крепит цепь к кольцу в стене.
И становится мне ясно:
Здесь . такие же, как мы.
Думать убежать напрасно,
Как за стенами тюрьмы.
Все попытки бесполезны .
Кляп во рту, в корсете стан,
Лоно забрано в железо,
Ключ Хозяину отдан.
Я гуляю там по кругу
Как собачка на цепи.
Латекс туго и упруго
Облегает и скрипит.
Здесь спокойно, только будит
Звон цепей из.за кустов .
Там в беседках кто.то любит
Или продаёт рабов.
Здесь рабы, и здесь рабыни,
Господа и госпожи.
Здесь знакомятся и ныне
Купят, только предложи.
Кто.то, помню, привязался,
Предлагал меня купить.
Мой Хозяин отказался.
Я боюсь туда ходить.
У меня одна отрада .
Услыхать, как скрипнет дверь.
Я в цепях, и даже рада,
Что не убежать теперь.
Он со мною нежен, ласков,
И одновременно строг.
Я люблю его с опаской,
Для меня он царь и бог.
Знаю я, и жить мне легче, .
Он не бросит до конца,
И ошейник много крепче
Обручального кольца.
Пусть порой он забывает
Приходить, и я одна .
Цепи мне напоминают,
Что кому.то я нужна.
Лишь одно меня тревожит,
И порой вгоняет в страх.
Думаю: а вдруг, а может,
Это всё совсем не так?
Вдруг я не одна такая?
Сколько у него таких?
Замок . вотчина большая,
Я не знаю про других.
В тишине холодной спальни
Иногда я слышу звон .
Звон цепей и наковальни,
Крики радости и стон.
Может, это те . другие?
Может быть, его друзья
И рабыни их нагие,
Все такие же, как я?
И я вскакиваю с дрожью,
На душе и в сердце лёд .
Вдруг они ему дороже?
Вдруг он больше не придёт?
Или же придёт однажды,
Может, даже не один,
Снимет кандалы и скажет:
"Ты свободна. Уходи".
Что тогда? Куда мне деться?
Моё место . возле ног.
Хоть я знала это с детства,
Но прозреть он мне помог.
Я мечусь, себе не верю,
Но вмурованная крепь
Не пускает дальше двери,
И хватаюсь я за цепь.
И от тяжести приятной
Наступает тишина:
Всё надёжно, всё понятно.
Я . на месте. Я нужна.
Мне становится спокойно,
Мне становится легко .
Лишь в неволе я свободна,
Несвободна . без оков.
Я прекрасно это знаю,
Всё зависит от меня.
Если стану не нужна я
То виной тому . лишь я.
И пока эта картина
Пред глазами, много дней
Я ласкаю Господина
Всё безумней и сильней.
А туристы-ротозеи,
Что на выставку глядят,
Знать не знают, что в музее
Есть подобный экспонат!
Танука
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
Читать также:»
»
»
»
|
|
|
|
| |
| | Я снова втянул запах её волос. Поцеловал за ушком, коснулся шеи. Медленно сдвинулся к соскам. Галя коснулась рукой моих волос. "Не надо!" - услышал я, когда сделал первый поцелуй в зоне ниже пупка. Ничего не ответив, я продолжил, прижался щекой к лобку и, вскоре, прелестные нижние губки Гали раздвинулись под моим языком. Девушка застонала. Погружение в самую глубину её чрева, касание внешних губ, прикосновение к клитору. Дрожь прошла по телу девушки, затем ещё и ещё. Я был то страстным, дерзко хватая губами её плоть и погружая язык как можно глубже, то нежным, чуть-чуть прикасаясь губами к клитору, осыпая мягкими поцелуями вагину моей прекрасной подруги. Галя сжала мою голову ногами, напряглась вся - оргазм приближался. Ещё несколько прикосновений, страстный поцелуй в самый "бутон плоти" и - случилось! Галя кончала бурно, содрогаясь всем телом, оргазм приходил волнами. Я перебрался, чтобы поцеловать подругу, она сжала меня в своих объятиях, ещё и ещё раз наслаждаясь лучшим, что отпущено нам природой. | | |
| |
|
| |
| | В полусне он продолжал наслаждаться охватившим его сёксуальным возбуждением и желанием отдаться ласкавшему его мужчине, но одновременно полупроснувщаяся память стала ему подсказывать, что лежит он в своей комнате в родительской квартире на своей широкой тахте, а рядом с ним лежит его институтский товарищ Олег. Он остался ночевать, потому что занимались они с ним до поздна, готовясь к первой в своей жизни институтской сессии. Ехать ему было домой далеко. Вот и уложили их спать у Генки в комнате на одной кровати, потому что другой возможности в двухкомнатной малогабаритке не было. Значит, это Олег разводит меня на секс, - пока полуспящее генкино сознание переваривала эту информацию, Олег полностью стянул с приятеля трусы, приставил к его теплому расслабленому сном анусу обильно смазанный слюной колом стоящий член и надавил на девственное колечко. | | |
| |
|
| |
| | - Ложитесь, пациент, - приказываю я. Димка послушно укладывается на разобранную постель. Не думая ни секунды, седлаю его, чувствуя себя неистовой всадницей с развевающимся по ветру плащом. В глазах моего парня безмолвное восхищение. Склоняюсь к лицу Димы, провожу пальцем по его пухлой нижней губе. Он тянется ко мне, но я не даю ему подняться. Прижимаю его раскинутые руки, вкладывая в его свои ладони, и с томительной нежностью провожу языком по его губам. Касаюсь своими его губ. Дразнящее, едва-едва. Его карие глаза пылают, зрачки расширены до предела. Дима издает звериный рык, и секундой позже я оказываюсь под ним. Какое горячее у него тело, как меня заводит этот жар. Его сильные руки усаживают меня, любимые губы приникают к плечу. Я чувствую, как, скользя по спине, его ладони расстегивают на мне лифчик. Свежий ветерок из окна ласкает мои груди. Дима бережно укладывает меня на подушку. Меня больше нет. Как и его. Только прикосновения его теплых рук, полные нежности. Они не мнут меня, как будто пекарь, замешивающий тесто. Осторожно и бережно он ласкает мои груди. Только наслаждение. Ничего больше. Он целует соски - и они набухают, прося жара его губ: | | |
| |
|
|
| |
| | Растаял слон, слившись с каплями расы. А голубое прозрачное небо радовало глаз и доставляло неистовое удовольствие. С радостью детишки доставали пернатые свои члены, и стремительно дёргали за верёвочки, открывая и закрывая залупки розовые. Их никто не мог поиметь, потому что они этого никому не позволяли. Но трахали они всех, и любили ближнего своего, как самих себя. А любили они самих себя разными предметами: гладкими и шершавыми. Были их аналы широки и просторны. | | |
| |
|