Рассказ №515 (страница 3)

     Вадим все больше распалялся. У него встал. Он схватил Жанну за талию и рывком толкнул на стол. Макнул руку в сметану и ударом вошел туда, где до сих пор побывал лишь язычок и искусственный слепок.
     Перед глазами плескалась чашка кофе, удары были нервными, Лия вовсю наслаждалась зрелищем, где-то в животе возникла истома, Вадим зарычал, внутри стало горячо, она закусила палец, это было так же необычно...
     Вадим уже отдыхал и пил кофе, Жанна так и лежала грудью на столе, спазма не отпускала ее, лицо было бледным, и встревоженный взгляд Лии это отметил.
     - Пойдем вниз?
     Жанна, стиснув зубы, кивнула. В комнате она быстро облачилась в мягкие высокие кожаные сапожки выше колен и лайковые трусики с прорезями. Лия надела что-то похожее на ремни. Они спустились в подвал. Макс оставался подвешенным еще со вчерашнего вечера.
     - Привет, красавчик, - проворковала Лия, голова Макса дернулась, она ущипнула его.
     - Отойди, - только и сказала Жанна... Она стегала и стегала, кнут свистел, Лия просила остановиться, но она видела дергающееся тело, пока кнут не выпал у нее из рук, и на коленях она судорожно ловила лоно, чтобы помочь Лие вставить туда вибратор...
     Вот они сидят сейчас в креслах перед безжизненным Максом и пьют коктейли. Жанна шутит:
     - Наверное, ему не до женщин теперь?
     - Мы это проверим, - Лия берет шприц и грациозной походкой приближается к Максу. Туго обтягивающие ее ремни скрипят. Макс уже знал, что за уколом ему безумно захочется женщину, он будет бесноваться в жгутах и брызгать спермой на медленно извивающиеся перед ним два женских тела.
     - Когда мне говорят: "она женщина!", внутри я улыбаюсь, хотя я не самый страстный поклонник Ким Бэсинджер. Когда мне говорят: "это - секс!", я могу усмехнуться... Этому нельзя научиться, это талант. Но когда мне говорят: "вот любовь", я замираю, словно перед тьмой.
     Когда я вижу исполосованного Макса, двух смеющихся женщин с кнутами и добродушного мужчину рядом с ними, я думаю: "Вот страстные поклонники таланта тьмы". Мне легче. Меня не бьют. Я - десерт. Мне не сказали пока и пары слов, меня просто внимательно изучают.
     Раз в день, обычно по утрам, приходит эта женщина. Она смутно видит, как она ставит пищу, затем садится на стеклянное судно и писает туда. Это его жидкость, другой ему не дают. Потом она спрашивает: "Ну, куда сегодня?"
     - Что с Максом?
     - Не волнуйся. Нагнись, - он нагибается и сзади уже не видно возлюбленную плоть...
     - Я хочу его видеть! - но она просто усмехается и делает укол. Уходя, она кивает на резиновую куклу, валяющуюся на кровати:
     - Смотри, не замучай ее! - ее грациозный зад плавно покачивается за закрывающейся дверью. Этот зад сводит его с ума, стоит перед глазами до вечера, пока он потеет и стонет над размалеванной резиной, и даже когда забывается, он возбужден, ничто не может принести успокоения... Он представляет прошлое лето на даче своего брата под Питером.
     Брату 25, и месяц до этого он женился на очаровательной блондинке с потрясающей фигуркой.
     В первый же вечер Кэш случайно заглянул в гостиную с темной террасы. Ее юбка была поднята, грудь лежала на столе, а брат, спустив светлые брюки, любил ее при свете камина в меньшее отверстие. Ее губы создавали блаженную улыбку, вдруг он дернулся, она моментально развернулась, схватила его губами, чтобы все вобрать в себя. Ритуал.
     Лишь неделю спустя он понял, что это была не случайная сцена. Вечером у всех троих в руках, как обычно, коктейли, на экране грациозное совокупление... Татьяна встает, медленно расстегивает кофточку и сбрасывает ее, ее грудь вздрагивает и колышется, когда она приближается к Сергею. Встав на колени и изогнувшись, она расстегивает его брюки, его член вырывается на свободу, она лижет ствол так, чтобы и это, и ее безупречный зад были хорошо видны... Копна светлых волос поднимается и опускается, брат постанывает, Кэш выходит...
     - Мальчик стесняется дрочить при нас, - говорит она и продолжает. Брат стискивает ее голову.
     Утром за чаем супруги улыбаются.
     - Серж.
     - Я слушаю.
     - Твоя жена очаровательна. Очаровательно сумасбродна. И я полагаю, что освобожу вас от своего общества немедленно, если она не подтвердит этого и в отношении меня.
     Татьяна отвернулась к мужу и улыбнулась.
     - Мы это обсудим, - сказал Серж.
     - Не буду мешать. - Я встал. Через десять минут он вернулся один.
     - Ну что ж, - сказал он, - всегда, когда она будет не против.
     Я пошел в спальню.
     Она лежала на кровати. Черные чулки, черная грация и то, что она листала журнал - это все, что я увидел, моя рука расстегивала замок брюк. Она положила журнал, мило взглянула на меня, поправила волосы, подошла и опустилась передо мной на колени, взяла в руки, и, осветив меня голубыми глазками, произнесла сладко:
     - Ты мне нравишься.
     - Я знаю.
     - Запомни одно, спускать всегда в рот и делать все, как я хочу.
     - Я буду стараться.
     - Не ошибайся, иначе я буду тебя бить.
     Ее язык коснулся меня, он инстинктивно вздрогнул.
     - Ну не волнуйся, - сказала она, и я нырнул в ее сладкую глубину рта. Чуть шершавый язычок пробегал вокруг головки, потом прижимал ее к небу, все продолжалось недолго. Глотала она в несколько приемов, и на нее стоило глядеть в этот момент. После этого она полизала мне яйца и опустилась на пол у моих ног...
     Следующей ее ипостасью, которая открылась для меня, была ее задняя дырочка. Вообще ее пристрастия в сексе были следующими (по убывающей): миньет, попка, затем смотреть, как онанируют мужчины, куннилинг, вибратор в попке, и на последнем месте ее интересовал член как таковой в вагине.
     Теперь мне даже кажется, что миньет, мастурбация и куннилинг волновали ее больше всего. Она буквально немела, когда вы входили между ее языком и небом. Она любила активный мужской миньет, ее голова должна была оставаться неподвижной, а член отдавать ей движения и сладость вместе с этим, руки при этом она держала на ваших ягодицах и любимым положением у нее было - пальчики в вашем анусе. Она не ласкала себя в это время. Весь фокус был в том, что она по-настоящему кончала, иногда раньше, иногда позже вас, для нее это был полноценный половой акт. Что касается онанизма, то она изматывала меня. Я должен был мастурбировать постоянно: пока Серж был на рыбалке, охотился, спал, пил чай, читал газету или рассказывал анекдоты. Она обожала стриптиз для меня в это время. Перед ней на коленях стоял я и должен был командовать ею. Например: задери юбку, выше, повернись, спусти трусики, наклонись, теперь сними их, засунь туда палец, двигай им, еще, еще, повернись, встань на колени, облизывай губы, расстегни блузку, трогай соски... Я вскакивал и спускал ей на грудь. В момент, когда теплая струя касалась ее груди, она начинала кончать, кусая губы, растирая сперму по себе. Серж вставал и, легонько подтолкнув ее вперед, входил сзади, завершая дело. Я смотрел на ее лицо. Оно было таким, что верилось, ударь ее сейчас по щеке и спроси, как ее зовут, она не сможет ответить...
     Я был у нее в вагине лишь однажды, когда она дремала, и она сказала: не балуйся, иди, язычком. Боже, все время, пока я не двигался у нее во рту, не дрочил у нее на глазах, не чувствовал ее узкий вход, я должен был проводить между ее согнутых и раскинутых в стороны ног, целуя и лаская ее.
     Она очаровала меня. 30 секунд ей было достаточно, чтобы кончить, но если вы продолжали лизать ее, то она входила в затяжной оргазм, в котором она становилась сначала полностью невменяемой, а потом дергалась так, что вы опасались за свое здоровье, да и за ее тоже: она могла ударить вас ногой или рукой, укусить... Оргазм, этот припадок, не кончался дол тех пор, пока вы не уберете язык. В этом у нее было два недостатка: она царапала мне спину ногтями до крови (потом я был вынужден одевать рубаху) и дико выла. Благо, что дача была на отшибе, иначе местные жители делали бы нам визиты каждые десять минут, спасая несчастную женщину. Позже я просто ставил ее на четвереньки, опускал затем грудь и лицо на подушку - крик становился значительно тише, раздвигал ноги и целовал, и она уже не могла достать меня руками.
     Иногда, лежа в постели, она просила засунуть ей в анус что-нибудь. Обычно я брал длинный огурец, она не любила искусственные пенисы. Я старался это делать сначала медленно и серьезно. Но она кричала: "Сильней! Ну что ты, трахни меня, задвинь его сильней..." Я давал себе волю и она падала в обморок, тогда я кидался на нее, сжимал ей груди и с таким диким восторгом двигал им там, между, пока перед самой последней судорогой не направлял струю в ее полуоткрытый ротик.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ]

Читать также:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.