|
|
 |
Рассказ №24527
|
|
|
| |
| | Мамонт что-то показал Казбеку и тот зажал нос и рот Лизы ладонью не давая ей дышать. Через минуту задыхающаяся Лиза расслабила анус и Мамонт резко вошел в нее, надорвав тугое колечко ануса. Лиза забилась в железных руках Мамонта, но он, не обращая ни малейшего внимания, продолжал таранить ее попку. | | |
| |
|
| |
| | Она даже пробовала надувать шкурку на головке - получался небольшой пузырик, сквозь шкурку были видны синие тонкие вены, было похоже на карту Амазонки или Меконга. Но это только если лежачий, без мощного стояка. Она пробовала и языком и пальцами всякие комбинации, и дизель - самая простая из них. Я тоже нашёл одну интересную игрушку: если трахать даму паровозиком, специально полностью вынимая и сходу вставляя конец обратно, то получается как-бы принудительная подкачка воздуха в её попку. Потом, когда она ляжет подо мной рыбачком, воздух начнёт выходить из неё и щекотать мой кончик в её попке и её изнутри тоже, щекотно так, призналась она. Ощущения тонкие, нежные и непередаваемо приятные. Неблагозвучные аккорды, которые издаёт попка при этом нас только смешили. Я предложил назвать эту игрушку: саксофон. Старушка согласилась. | | |
| |
|
| |
| | Едва неизвестный но уже желанный член коснулся влажных губ, мужчины произвели новую рокировку. Они бесцеремонно посадили меня на кушетку, так и не дав почувствовать полноты жизни. Сами встали рядом, требуя, чтобы я сосала их одновременно. Потом и этого им стало мало. Упирая на то, что именно так было у классика, она расположили меня перед собой на коленях. Не помню, как было у классика, но мне эта поза показалась не самой удачной. Я была полностью лишена возможности маневрировать. За спиной кушетка. Впереди два уже готовых пролиться члена. | | |
| |
|
|
| |
| | Она опять коварно ухмыльнулась и стала копаться в черном ящике, достала большую иглу. Ева протестующе замычала. Амира поднесла иглу к соску зажатому клипсой и слегка надавила на нежную кожу. Ева извивалась всем телом и кричала умоляя Амину остановиться. Насладившись ужасом Евы Амина вдруг бросила иглу в ящик и сняла клипсы и стала нежно целовать измученные соски. Она их бережно облизывала и посасывала, пытаясь снять боль. "Целуй лучше, Ева, милая Ева, просто целуйся лучше, намного лучше" - руки Амины скользнули вниз по ее плоскому животу, рисуя круги, косясь крыльями бабочки нежной кожи, пробираясь к вожделенному цветку. Дыхание Евы постепенно становилось тяжелее, обрывалось, когда дразнящая рука Амины ласкала лобок. | | |
| |
|