|
|
 |
Рассказ №24500
|
|
|
|
| |
| | Я подумала что потанцевать голяком возле мужиков не составит особого труда: Турок завел меня за кулисы и сообщил что через пару минут буду выходить я с одним из партнеров-мужчин и мы должны будем разыграть сцену садо-мазо: На меня одели ошейник и кожаные сапоги, все остальные вещи забрали. Когда подошла наша очередь турок что то объявил со сцены, все при этом неистово засвистели. Мой напарник вывел меня на сцену, под небольшой танец мы сыграли сценку садо-мазо, в продолжении действа на сцену вытащили что то типа стола с креплениями для рук и ног в верху и внизу, меня положили на этот стол животом вниз, пристегнули ноги к нижней части ножек а руки к нижней части других ножек. Я оказалась в позе раком, после этого он заткнул мне кляпом рот. Через секунду я почувствовала что чей то член начал в меня входить в пизду. Я только сейчас я поняла что значит "реалити шоу". Напарник отъебал меня по полной кончив на спину, после этого меня скатили вместе со столом вниз и каждый желающий мужик мог насладиться мной трахая меня сзади. После где то пятнадцатого мужика им надоела моя пизда и они перешли к "проработке" моей задницы. Одновременно с этим они вытащили кляп из моего рта и начали трахать меня в рот. Я уже не соображала какое количество мужчин через меня прошло, тридцать или сорок, весь процесс меня безумно возбуждал и я кончала раз за разом, как только очередная парочка (в рот и с зади) меня имела. Вся эта поебка длилась до утра, на смену старых мужчин откуда то приезжали новые и так продолжалось часов до 7 утра, когда я уже стала падать в обморок от кайфа и усталости: И только после этого привезший меня турок отвязал от стола и положил спать прямо там, в клубе: | | |
| |
|
| |
| | С того дня моя жизнь превратилась в сплошное изнасилование моим папой. Нравилось мне это или нет, его не волновало. Он трахал меня, когда хотел. Трахал по ночам в моей комнате, пака все спали, тайком от мамы и брата ездили на дачу. Там я по целому дню не вылезала из-под него. Он всегда трахал меня жёстко грубо и сильно. Я орала иногда от боли, иногда оттого, что начиналась истерика от этих сильных остервенелых ударов папиного члена. Иногда кончала. Отца не заботили мои ощущения, кончила я или нет, он просто удовлетворял свою похоть. Я жила так, такова была реальность, моя жизнь. Я принимала это, знала, что препятствовать бесполезно, все равно он трахнет меня, а если буду возражать, высечет ремнём. Я не старалась избегать его, была "хорошей девочкой" или "хорошей сучкой" или "шлюхой". Я ходила по дому как он велел, без трусов, в юбке, что бы он мог трахнуть меня или незаметно пропихнуть в меня пальцы, если дома были брат с мамой. Я подчинялась ему, выполняла его указания. Я боялась, что он меня накажет, устроит порку своим кожаным ремнём. Папа научил заглатывать его член, трахаться в глотку, глотать его сперму. Если я его просила (старалась делать это не часто) что-нибудь мне купить, ну как папу дочке, то расплачивалась сексом в глотку. Он ставил меня перед собой на колени, приказывал открыть рот пошире и вводил туда свой член, сильно придерживая мою голову за волосы. "Давай-ка, дрянь" - приговаривал он. Я давилась, задыхалась, а он пропихивал глубже свой хуй, стараясь прижать мою голову к своему животу и трахал меня. Ему нравились хлюпающие звуки моей давящейся глотки, которые я издавала. Слюни вываливались изо рта, текли по бороде, шее, груди. Руки я должна была держать или на его попе или массировать его яйца. Я предпочитала второе, потому что он так быстрее кончал. Но иногда он сам клал мои руки себе на задницу, что бы подольше не кончать. Если я уже задыхалась, он вытаскивал член, давал мне отдышаться, а потом запихивал его обратно, сильно и часто долбя мою глотку, иногда задерживаясь в ней. А потом кончал мне в рот, а я должна была всё это проглотить. А спустя некоторое время меня ждал ещё один удар. Меня изнасиловал брат. | | |
| |
|
| |
| | Сытно пообедав, Олег Петрович вспомнил о ещё одном важном деле - классная руководительница дочери вызвала родителей в школу, а у жены, конечно, нашлось более важное дело, и ехать пришлось ему. Двадцать лет супружеской жизни приучили его к тому, что спорить с женой значило лишь сокращать своё долголетие. Ему-то через пятнадцать минут надоест, а жене нет. И, вздохнув (куда приятнее после обеда было бы соснуть на диване в комнате отдыха) , Олег Петрович направился к выходу. Проходя через приёмную, он не заметил ни припуших глаз Ольги Михайловны, ни того, с какой осторожностью она опустилась на подложенную на кресло подушечку после того, как встала при появлении шефа. Его занимали более важные дела - дочь Людмила росла совершенно неуправляемой девицей, и что делать с ней дальше, супруги Сумароковы не знали. Не то, чтобы будущее дочери так сильно волновало Олега Петровича - но постоянные попрёки жены его отцовской несостоятельностью волновали. | | |
| |
|
|
| |
| | Строгая тётя неумолимо продолжала смущать племянника. Она не убрала руку, а продолжала двигать ею, сжимать, теребить член подростка. Энди не знал, что и думать. Такого он точно не ожидал. Манипуляции экзекуторши ошеломили его. Паренёк чувствовал, как горит его лицо, даже, казалось, пот выступил. Пунцовый от стыда, он смотрел перед собой, ничего не соображая. Шокированный, Энди уже не испытывал почти никаких эмоций, только высшую степень смущения. И, наверное, испуг. | | |
| |
|