Рассказ №2349 (страница 5)

     А Саша при этом, вцепилась в его зад так сильно и так требовательно прижала ее к себе, что он прямо смутился. Как же так, думал Петя, на них смотрят, их за деньги покупают, а они так счастливы, так возбуждены. "Это не по-мужски", бесился он, но ничего не мог поделать с тем огнем, который так сильно горел на самом конце его члена. Находясь в таком унизительно двусмысленном положении и видя перед собой очумелую Сашеньку, которая как нимфоманка хватала его ртом за все части тела и кричала, он ко всему прочему, еще и услышал, как из темноты, из этого кромешного ада доносятся мужские стоны и слышится какое-то шевеление. "Неужели он будет дрочить", растерялся Петенька, "да он кажется, уже дрочит", "уже дрочит". С Петей стало плохо, что к его ужасу никак не отразилось ни на его члене, ни на Сашеньке. Оба они по-прежнему получали это, спонтанное, аморальное удовольствие прямо на глазах у этого дядечки. Но дядечка не дрочил, дядечка вел себя скромно, хотя и пыхтел как паровоз и вертелся в кресле всем своим мокрым распаленным телом. Дядечка, кстати, вполне был достоин уважения и всякого почитания, потому что другой бы на его месте давно уже оттрахал этих крестьянских, никому не нужных детей. Задницы у них белые, губы красные, так и хотелось Александру Ингольдовичу сначала надавать им по жопе, а потом вставить им что-нибудь потверже. Чтоб они пришли потом к своим родителям в бревенчатую низкую избу, сели на лавочку и заплакали "мамко, дескать, мамко нас барин облапил и оттрахал. Что нам делать?" А мамка за это как задерет им рубахи -- они ведь без трусов ходили, эти крестьянские детки, -- как отлупит их своей ручищей да и отправит на печку спать.
     На то он и барин, чтобы трахать, кого заблагорассудится. Наслаждаясь этакими вот безобразными картинами крестьянского быта, Александр Ингольдович извелся вконец от своей страсти, но ширинку так и не расстегнул. А Петенька тем временем в силу своей крестьянской недоверчивости продолжал думать, что Александр Ингольдович дрочит, потеряв всякую совесть. Думая так и видя перед собой обезумевшую, пере возбужденную Сашу, он принял решение. "Он отомстит ей посредством анального секса. Он сунет ей в задницу и будет трахать ее, как бы он не кричала". Как решил так и сделал. Сашенька, разумеется подпрыгнула вверх, взвыла, вцепилась зубами в шелковую подушку, и пальцы на ее руках онемели, как сильно она сжимала свои кулачки. Трахать конечно было нелегко, поскольку попка у нее была маленькой, девственной и не пускала член дальше половины. Но Петенька, не смотря на трудности, пропихивали и пропихивал. Головка члена болела, кожа на нем натягивалась, но он пихал и пихал. Нечего было ей так тащиться на глазах у этого хмыря. Дома почему-то она так не тащилась. Сашенька заплакала. Настоящие большие слезы покатились по ее щечкам, и Александр Ингольдович чуть не ахнул, когда их увидел. Так это было изыскано, свежо, по-крестьянски невинно. Ну кто еще может заплакать, такими прозрачными горючими слезами? Кто еще способен на этот откровенный унизительно-прекрасный акт? Ах, думал Александр Ингольдович, он все таки уедет в деревню и заведет себе крепостных, хоть немного, хоть парочку.
     Сперма была уже на подходе, когда Петя вдруг увидел, что из темноты к их кровати вышел Александр Ингольдович. При этом а нем не было ни брюк, ни трусов, а нечто снизу приподнимало его рубашку. Петя присмотрелся и чуть не упал в обморок, это был на четверть вставший член Александра Ингольдовича, его мужское достоинство, если выражаться цинично. Петя продолжал трахать Сашеньку дико взирая на то, как Александр Ингольдович подходит к его жене, как приподнимает руками ее подбородок, как дает ей в рот и, как Саша, его жена, начинает сосать. Не в охотку, конечно, может быть, сомневаясь в чем-то, но она сосет и, этот динозавр становится сам не свой от удовольствия. "Саша", молча закричал Петя. Он по инерции еще продолжал трахать Сашу, но рот его открывался все шире и шире от ужаса и безысходности. Наконец, как бы очнувшись от глубокого сна, Петя вскочил с кровати, метнулся к серебряному подносу, схватил его и с непонятным грудным звуком бросил в несчастного возбужденного Александра Ингольдовича. Тот стоял растерянно, тяжело дышал и разводил руками. Подлинное счастье светилось на его лице, "как хорошо сосет твоя молодая жена" мог прочитать на нем Петенька, и, очевидно, прочитав это, и не найдя никаких аргументов против, он схватил с пола свои трусы, майку, брюки, еще что-то, что попалось под руку и выбежал из комнаты. Сашенька сразу же метнулась за ним. Но тут Александр Ингольдович схватил ее и повалил на кровать, даже не дождавшись пока за Петей хлопнет дверь.
     Погрузившись в состояние некого яростного прозрения, он ничего не понимал и только лишь действовал как подлинный самурай. Саша зря сопротивлялась и кусалась. Одержимый Александр Ингольдович был мужчиной крепким, ладони его были ладонями кузнеца. Он быстро раздвинул ей ноги, как следует прижал ее руки и сунул в нее свой, полностью вставший, впервые за много лет член. Сатанея от своего невиданного экстаза, он терзал зубами ее грудь, плечи, шею. Он сжимал ее скользкие горящие ягодицы, и вообще не осталось у Сашеньки ничего такого, чего бы он не сжал и не укусил. Она даже крикнуть не могла, так агрессивно и уверенно он расправлялся с ее беззащитным молоденьким телом. Сашеньку трясло, и Петя, и динозавры, и эта жуткая женщина в широкополой шляпе, все смешалось в ее головке, и лучше б она потеряла сознание, чтобы не видеть это душераздирающее зрелище под названием "динозавр эякулирует". Когда Александр Ингольдович кончал, он чуть не сожрал ее своими руками, наверняка он оставил на Сашеньке следы от своих коротко постриженных ногтей. Кончив и подергавшись еще немного, он застыл на одном месте и только через несколько секунд слез со своей жертвы, которая, кажется, сошла с ума и от этого была смиренной и тихой.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]

Читать также:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.