Рассказ №1110 (страница 3)

     (шутка, это была всего лишь шутка)
     каким-то образом занимались сексом. Но она не знала, насколько серьезно все это могло быть. Возможно, это не было то, что девочки вечером называют "пройти весь путь" (кроме странно осведомленной Синди Лессард; она называла это "нырянием в глубокое море на длинном белом шесте" - термин, который поразил Джесси, как ужасный и смешной одновременно), но тот факт, что он продвинул свою штучку в нее, все же не означало, что она стала тем, что некоторые девочки называют "вот так так". То, о чем Карэн рассказывала ей в прошлом году, когда они возвращались из школы, всплыло теперь в сознании Джесси, но она попыталась отбросить эти воспоминания. Это почти не могло быть правдой, и он не просунул свой язык ей в рот, даже если слова Карэн и могли быть правдой.
     В голове Джесси раздался злой, громкий голос ее матери:"Разве тебе не говорили, что скрипящие колеси надо смазывать?"
     Джесси почувствовала горячее мокрое пятно на своих ягодицах. Оно все еще растекалось. "Да, - подумала она. - Мне кажется, что это правильно. Скрипящие колеса действительно смазывают".
     - Папа...
     Он вскинул руки вверх. Жест, который он часто делал за обеденным столом, когда ее мама или Мэдди (обычно её мать) начинали горячиться по какому-то поводу. Джесси не помнила, чтобы когда-нибудь подобный жест относился к ней, и это усилило ее чувство, что здесь произошло нечто непоправимо ужасное и что последуют фундаментальные, непоправимые изменения как результат фатальной ошибки (возможно, того, что она согласилась надеть это платье), совершенной ею. Эта мысль повергла ее в такую глубокую печаль, будто пальцы невидимой руки копошились внутри нее, сжимая и пощипывая ей кишки.
     Уголком глаз Джесси заметила, что пояс его шорт был приспущен. Что-то высовывалось из них, нечто розовое, и уж точно это была не рукоятка отвертки.
     Прежде чем она успела отвернуться, Том Махо уловил направление ее взгляда и быстренько поддернул шорты, заставляя спрятаться розовый предмет. Его лицо на мгновение исказило отвращение, и Джесси снова затрепетала от страха. Он подметил ее взгляд и ошибочно принял случайное
     за преднамеренное.
     - То, что случилось, - начал он, затем откашлялся. - Нам необходимо поговорить о том, что только что произошло. Сорванец,, но не в эту минуту. Пойди в дом и переоденься, может быть, прими душ. Поспеши, чтобы не пропустить окончание затмения.
     Джесси потеряла всяческий интерес к затмению, однако ни за что на свете не призналась бы в этом. Она кивнула в ответ, а потом обернулась.
     - Папа, со мной все в порядке?
     Он удивленно, с сомнением посмотрел на нее - комбинация, которая усилила чувство, что злые, яростные руки орудуют внутри нее, разрывая ей кишки... и внезапно поняла, что ему так же плохо, как и ей. Может быть, даже хуже. И с ясностью, к которой не примешивались никакие другие голоса, кроме ее собственного, подумала:"Так тебе и надо! Новичок, ты начала это!"
     - Да, - ответил он... но его тон не обвинял ее. - Все нормально, Джесс. - А теперь иди в дом и приведи себя в порядок.
     - Хорошо.
     Она попыталась улыбнуться. Джесси очень старалась и действительно несколько преуспела в этом. Отец выглядел немного испуганным, но потом все же улыбнулся ей в ответ. Это чуть-чуть успокоило ее, и рука, орудующая внутри нее, слегка" ослабила свою хватку. К тому времени, когда она дошла до большой спальни наверху, которую делила вместе с Мэдди, чувства стали возвращаться. Самым ужасным был страх того, что он решит рассказать маме о происшедшем. А что подумает мама?
     "Это наша Джесси. Скрипящее колесо".
     Комната была разделена на две части шторой на манер того, как это делается в лагере. Они с Мэдди повесили старые простыни на веревку, а потом разрисовали их яркими красками Вилла.
     Разрисовывать простыни и делить спальню с Мэдди было так весело когда-то, но теперь все казалось такой глупостью
     и ребячеством, а то, как ее искривленная тень извивалась на простыне, напоминая тень монстра, было просто ужасающим. Даже ароматный запах сосновой смолы, обычно так нравившийся ей, теперь был тяжелым и перенасыщенным, как запах освежителя воздуха, которого разбрызгали слишком много, чтобы перебить какой-то неприятный запах.
     "Это наша Джесси, вечно всем недовольная, пока не добьется возможности сделать все по-своему. Вечно недовольная чужими планами. Не способная жить с другими в мире и согласии".
     Джесси поспешила в ванную комнату, желая опередить этот голос и вполне понимая, что ей не удастся сделать это. Она включила свет и одним махом сдернула платье через голову. Затем швырнула его в корзину для белья, довольная тем, что отделалась от него. Джесси взглянула на себя в зеркало, широко раскрыв глаза, и увидела лицо маленькой девочки в ореоле волос, причесанных, как у взрослой девушки... с прической, потерявшей свою форму, так как шпильки, поддерживающие волосы, выпали. Это было тело маленькой девочки - плоская грудь и узенькие бедра, но оно не будет таким долго. Оно уже начало меняться, и оно сделало с ее папой нечто, чего не должно было делать.
     "Я не хочу талии и таких изогнутых бедер, - пронеслась смутная мысль. - Если они творят вещи, подобные тому, что случилось, кто же захочет?"
     Эта мысль снова напомнила ей о мокром пятне на трусиках. Джесси выскользнула из них (хлопчатобумажные трусики, когда-то зеленые, но теперь настолько выцветшие, что казались серыми) и подняла их вверх. Сзади на них что-то было, и это был не пот. И уж вовсе это не походило на зубную пасту. Скорее всего, оно напоминало серо-перламутровое моющее средство для посуды. Джесси склонила голову и осторожно принюхалась. Она уловила запах, который позже будет ассоциироваться у нее с запахом воды в озере после жарких солнечных дней или с запахом родниковой воды. Однажды она взяла у отца из рук стакан воды, запах которой она ощутила очень остро, и спросила, слышит ли он этот запах.
     Отец покачал головой.
     - Нет. - беззаботно ответил он, - но это не означает, что запаха нет. Просто это значит, что я слишком много курю. Мне кажется, это запах водоносного слоя. Сорванец. Микроэлементы минералов, вот и все. Пахнет немного, и это значит, что твоя мать тратит целое состояние на смягчение воды, но это не повредит тебе. Клянусь Богом.
     "Микроэлементы минералов, - подумала Джесси и снова вдохнула этот нежный аромат. Она не могла понять, почему он так очаровывал ее, но это было именно так. - Запах водоносных слоев, вот и все. Запах..."
     Затем заговорил более настойчивый голос. В день солнечного затмения он больше напоминал голос ее матери (и назвал ее малышкой, совсем как Сэлли, когда та была раздражена какой-то выходкой Джесси), но Джесси казалось, что на самом деле этот голос принадлежит ей, но только уже более взрослой. И если его воинственный напор несколько подавлял ее, то это только потому, что он раздался слишком рано, по правде говоря. Однако он все равно был здесь. Он был здесь и изо всех сил старался привести ее в чувство. Она находила его резкость странно успокаивающей.
     "Это вещество, о котором говорила Синди Лессард, вот что это такое - это мужество, малышка. Мне кажется, что ты должна быть благодарна, что оно излилось на твое белье, а не в какое-то другое место, но только не утешай себя сказками, что теперь ты пахнешь озером или микроэлементами минералов из глубоко залегающих водоносных слоев, или еще чем-нибудь. Карэн Коин просто глупая дурочка, во всей мировой истории никогда не было женщины, которая выносила бы ребенка в горле, и ты знаешь об этом, а вот Синди .Лессард не дурочка. Мне кажется, она видела это вещество, а теперь и ты увидела его. Мужское вещество. Мужество".
     С внезапным отвращением - не столько к тому, что это было, а к тому, от кого это исходило, Джесси швырнула трусики в корзину для белья поверх платья. Затем она представила мать, выбирающую белье из корзины в комнате для стирки, выуживающую именно эти трусики из этой корзины и обнаруживающую остатки этого. Что она подумает? Ну, конечно, это скрипящее колесо в их семье, которое нуждается в смазке... что же еще?
     Ее отвращение переросло в ужасное чувство вины, и Джесси быстренько выудила трусики из корзины. Сразу же слабый запах проник в нее - густой, нежный, дурманящий.
     "Устрицы и монеты", - подумала она, это было все, что она помнила. Джесси опустилась на колени перед унитазом, трусики были зажаты в руке, и вырвала. Она быстренько дернула ручку смывного бачка, пока запах полупереваренного гамбургера не разнесся в воздухе, потом пустила холодную воду и прополоскала рот. Страх, что она проведет здесь целый день, стоя на коленях перед унитазом и выворачивая кишки наружу, начал проходить. Желудок, казалось, успокоился. Если бы только она могла не вдыхать этот молочно-медный запах...
     Задержав дыхание, Джесси швырнула трусики под струю воды, прополоскала их, выкрутила и бросила в корзину для белья. Затем она сделала глубокий вдох, откидывая волосы с висков тыльной стороной мокрых ладоней. Если мать спросит се, что делают мокрые трусы в корзине для грязного белья...


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также:

© Copyright 2002 Лимона. Все права защищены.